Я ответила:
– О, благодарю вас, сэр. – При этом сделала реверанс и подмигнула.
Да уж, делать эти два дела одновременно оказалось труднее, чем я предполагала, так что никому не посоветую: когда подмигиваешь, очень трудно сохранить равновесие в реверансе, а приседая, подмигивания незаметно.
Но, похоже, Джентльмен мук моих не оценил. Он улыбнулся довольной улыбкой, еще раз поклонился и вышел. Мод, взглянув на меня, молча прошла в свою комнату и закрыла за собой дверь – уж не знаю, что она там делала. Я сидела и ждала, пока она не позовет, и она позвала спустя полчаса – надо было помочь ей переодеться к ужину.
А пока я была в комнате одна, сидела и от нечего делать подбрасывала на ладони шиллинг. «Ну и ладно, – подумала я, – фальшивые монеты блестят не хуже, чем настоящие».
Но подумала с неудовольствием, сама не знаю почему.
В тот вечер она час или два после ужина провела в гостиной в компании дядюшки и Джентльмена – читала им вслух. В гостиную меня, конечно, не приглашали, а узнавала я, что она делает без меня, от мистера Пея или от миссис Стайлз – они вскользь упоминали об этом за ужином. Вечера я обычно проводила в кухне и потом в кладовке миссис Стайлз, какая же там была тоска! В тот вечер, однако, все было иначе. Спустившись в кухню, я обнаружила там Маргарет, орудующую двумя вилками: она поджаривала большой кусок окорока, а миссис Кекс поливала его медом. «Окорок в меду, – пояснила Маргарет, причмокивая, – любимое кушанье мистера Риверса». «Готовить для мистера Риверса, – сказала миссис Кекс, – одно удовольствие».
Вместо обычных шерстяных чулок на ней были черные шелковые, что я подарила. Горничные надели новые чепцы, с рюшечками. А Чарльз, поваренок, причесался и даже сделал пробор, прямой и ровный, как стрела. Он сидел на табурете перед очагом, начищал сапог Джентльмена и насвистывал.
Он был того же возраста, что и Джон Врум, но только не смуглый, а светленький.
Он сказал:
– Мистер Риверс говорит, что в Лондоне показывают слонов. Он говорит, их держат в специальных загонах в тамошних парках, как овец, и любой мальчишка может заплатить шесть пенсов и покататься на слоне. Что скажете, миссис Стайлз?
– Да неужели?! – воскликнула миссис Стайлз.
На ворот своего платья она приколола брошь. Это была траурная брошь, с черными волосами.
«Слоны!» – хмыкнула я. Я видела, что Джентльмен тут как петух в курятнике, и все они трепещут перед ним. Они говорили, что он очень красив. Что не всякий герцог может похвастать таким же обхождением, кто-кто, а он знает, как вести себя со слугами. Говорили, как повезло мисс Мод, что такой умный молодой человек, как он, вновь решил посетить этот дом. Если бы я сейчас встала и выложила им всю правду – что они все простофили, что мистер Риверс – исчадие ада, что он хочет жениться на Мод, украсть ее денежки и до самой смерти держать ее под замком, – если бы я встала и выложила им все это, они бы мне не поверили. Сказали бы, что я спятила.
Такие люди всегда готовы поверить благородным джентльменам, а не служанкам вроде меня.
И