В решении рабочего вопроса правительство предлагало идти своим традиционным путем, который себя оправдал, это установление норм, которые определяли бы полное и точное правовое положение рабочих. Следует напомнить, что, по оценкам авторитетных специалистов, российское рабочее законодательство было самым лучшим в мире.
В национальном вопросе правительство не собиралось идти ни на какие уступки, справедливо полагая, что нельзя было допустить ослабления определяющего положения Русской нации. Ослабление позиций Русского народа грозило распадом государства, которое Русский народ создал, укрепляя и развивая в течение веков.
Правительство взывало к чувствам «прекрасного и благородного, что показала война в области отношения к общей матери, к великой России, со стороны многочисленных народов, живущих под сенью великодержавного народа Русского».
Правительственная программа будущего России фактически не была услышана. Многие депутаты даже не вдумывались в существо предложенного, а с ходу отвергли ее без всякого обсуждения в угоду партийным установкам и личным амбициям, предъявив правительству старые требования либерально-масонского подполья.
Назначение председателя Совета Министров Штюрмера одновременно и министром иностранных дел произвело в Англии и Франции эффект разорвавшейся бомбы. Отставка Сазонова была истолкована как победа закулисных германских влияний; несмотря на официальные заявления русского правительства о войне до победного конца, союзники этому не хотели верить. Назначение Штюрмера истолковывается как первый шаг Царя к установлению мира с Германией. Милюков распускает ложные слухи, что в руки английского дипломатического шпионажа попал ряд документов, компрометирующих нового русского министра иностранных дел и якобы подтверждающих его неискренность в отношении союзников и стремление приблизить конец войны, хотя бы ценой компромисса. Об этом Милюков решил заявить с трибуны Государственной думы.
Моральный террор либерально-масонского подполья против царских министров приводил к возникновению опасного механизма, по сути дела, парализовавшего их деятельность. Каждый новый министр, вступая в должность, вдруг ощущал вокруг себя общественный вакуум и активное недоброжелательство к себе со стороны представителей образованного слоя. Для многих