– Володя! Куда же вы? – послышалось сзади, и факт, что старик знает моё имя, подхлестнул меня ещё сильнее. Дорога, подъезд, лестница пролетели мимо за пару секунд. Оказавшись в квартире, за запертой дверью, я почувствовал, что можно отдышаться.
Мои руки мелко тряслись. Я только тогда заметил, что всё ещё сильно, до боли в костяшках, сжимаю пальцами шарик – просто сферический кусок розовой пластмассы, на котором было написано черным маркером: «К. Рах».
Но это могло означать только одно – я схожу с ума. Я выронил шарик из рук и в шоке опустился на пол.
Глава 1. Гибель Конотопа
Человечество пока ещё не умеет лечить болезни. Ну, разве что самые примитивные, вроде насморка или ангины, которые и лечить-то не нужно. Всем ведь известно, что лучшее лекарство от насморка – подышать ледяной водой, а от боли в горле – симхасана, так что никакие медикаменты не требуются. Люди так и не умеют бороться ни с раком, ни со СПИДом, ни с диабетом, и так называемое лечение зачастую сводится к удалению поражённого органа либо насыщению его ядами в надежде на то, что в нём усилится иммунитет.
Поэтому люди довольно неплохо приспособились с недугами уживаться. Человеку без ноги помогает протез, близорукому – очки, начинающему диабетику – манинил, подхлёстывающий умирающую поджелудочную железу. Если у вас плохая память, вы носите с собой блокнот, если плохой слух – слуховой аппарат, а в случае фобии вы можете просто избегать источника своих страхов.
Хуже дело обстоит с серьёзными душевными заболеваниями. Во-первых, больной может о своей болезни не знать или же не верить, что он болен. Во-вторых, к душевной болезни очень сложно приспособиться, потому что не знаешь, чего от неё ждать. А в-третьих, невозможно становится доверять самому себе.
Я сидел на полу возле двери и пытался понять, что из того, что я видел – правда, а что мне только почудилось. Если я сходил с ума, то насколько? И что мне стоило делать дальше – смириться, попытаться жить с этим, идти к врачу или сразу наложить на себя руки?
Наверно, мне грозило в скором времени провозгласить себя Наполеоном, начать ходить в туалет, не снимая штанов, а если бы вернулись из Африки родители, я бы застрелил их, приняв за вампиров… На этой мысли я немного успокоился, так как вспомнил, что у меня нет ни пистолета, ни серебряных пуль.
Начал я с того, что поднялся с пола, прошёл в комнату и отыскал на полке потрёпанный медицинский справочник. Полистав его, я убедился, что у меня присутствуют симптомы сразу всех форм шизофрении. Галлюцинации – есть, неадекватные эмоции – есть (я же испугался несуществующего тигра), ступор и интенсивное возбуждение, пожалуй, тоже бывают, а уж слова «поведение больного неправильное» – это просто писалось с меня.
Но с чего я вдруг заболел? В роду, насколько я знал, душевнобольных не было, хотя наверняка сказать это было трудно из-за детдомовского прошлого отца. Психологических травм я не переносил – не считать же травмой разговор