– Только он не работает. Старый. Денег обновить у главы нет.
– Да есть у этого козла деньги, только он на культуру жмётся, гад. Выйтить людям вечером некуда. Холодрыга.
– А у вас, там, в Москве, тоже поди холодно?
Ответить Саркисов не успел.
– Ты чё! У нех там тепло. Там же эти, правительство, да! Ни с солярой, ни с углём для котельных у нех проблем нет. Крым!
Саркисов согласно кивнул головой.
– Да!
– Ну вот, вам туда! – сказал дядя в полушубке шапке и валенках, и указал направление.
Таким доходчивым образом получив полную и достоверную информацию от волобуевцев, Левон Ваганович, взглянул на холодом зашторенное небо, глубже надвинул шапку, и мелкими шажками затанцевал по утрамбованной снежной дороге в указанном направлении. Несколько человек, местных, от холода стуча нога об ногу, кто ботинками, кто валенками, съёжившись, с интересом, смотрели вслед московскому гостю. Ну надо же, из самой Москвы и к нам?!
Ещё там, на станции, Левон Ваганович решил, не откладывая, быстро-быстро найти тот самый Волобуевск, быстро-быстро его театр, потом гостиницу, и… Ещё быстрее, утречком, на маршрутку и обратно. Программа максимум, не более.
Зимний театр он увидел сразу, вождь на него сморщенной кепкой в руке указывал. Голова вождя, плечи, рука с кепкой, были щедро прикрыты снегом. От холода. Критически оглядывая фасад здания, последний ремонт похоже был в пору какого-то пред- предпоследнего съезда КПСС, почти подошёл к театру… Остановил звук трубы. Не останавливаясь, ноги замёрзли, приподняв ухо шапки-ушанки, Народный артист прислушался. По причине видимо холода, окна на первом этаже театра были заложены кирпичом, они тускло просматривались сквозь грязные стёкла рамы, а на втором частично. Из одного – форточка была приоткрыта, вместе с лёгким паром, из неё доносились звуки трубы. Не доносились, лились. Абсолютный слух и профессиональный навык подсказали Левону Вагановичу, что играет музыкант не плохо. Даже очень не плохо. Прилично. И звук, и техника и… Вдохновенно. Без сурдины. Это Армстронг. «The Dummy Song», узнал мелодию Саркисов. Знакомая тема. Трубач исполнял и партию певца, и вставки… Рублеными фразами, связно, на стаккато, не ошибаясь. Левон Ваганович быстро нашёл входную дверь – к ней была проложена единственная узенькая тропинка, быстро и вбежал. Зима же, и музыка. В вестибюле никого не встретил, но звук доносился со второго этаж. Саркисов прогромыхал замёрзшими ботиками по лестнице… Пробежал фойе, коридор… Звук слышался уже совсем громко. Дёрнул ручку двери… Угадал…
Широко расставив ноги, спиной к двери, лицом к окну, стоял музыкант, в свитере, джинсах и валенках, играл. В комнате больше никого не было, но это была репетиционная, каких во множестве на своём веку повидал Левон Ваганович, и пахло так же: инструментами, творчеством, музыкой, чуть пылью. И электроорган, двухмануалка, HAMMOND, и усиление импортное, и ударная