Неожиданно раздался стук в дверь – на пороге стояла соседка Римма Вячеславовна, она работала с Крапивиной в одной школе.
– Татьяна, я не могу не сообщить тебе важную информацию. Вчера, когда от вас уходили сотрудники органов после обыска, то мне удалось совершенно случайно услышать их разговор. Так вот, ваш сосед снизу Криворучко говорил, будто на следующий день вечером арестуют и тебя, дескать, ваша семья давно ему не нравится и пора их сажать всерьез и надолго.
– Не может быть, Римма, ведь как ни как он наш хороший знакомый и постоянно говорил о дружбе, обещал помочь, если что…
– Так вот что, Танюша, бери сына, захвати самое необходимое с собой и вали срочно из города куда-нибудь подальше, иначе будет беда, а за квартирой я присмотрю. А потом, может быть, все рассосется потихоньку. Езжай и не думай.
– Спасибо тебе, соседка. Вот один комплект ключей от нашего жилья. Если будут спрашивать, где мы, то между делом ответь, якобы слышала случайно разговор о нашем отъезде в Москву, хорошо?
– Умная ты женщина и подашься, наверное, совсем в другую сторону, – с улыбкой предположила соседка.
Татьяна Викторовна хотела что-то сказать, но Римма Вячеславовна перебила ее:
– Не надо, не говори о своем маршруте, а то вдруг на меня наедут и заставят все рассказать. Я женщина слабая, могу и не выдержать.
Подруги обнялись и расстались на очень долгое время.
Мама с сыном оперативно собрали самые необходимые вещи, документы и деньги, которые не нашли при обыске, а ранним утром без особой суеты и шума вышли из подъезда.
V
Двадцать первого июня поезд Челябинск-Куйбышев мчался по рельсам с огромной скоростью. Татьяна Викторовна и Колька взяли с собой по чемодану. Им удалось договориться с проводником, и она посадила их без билета, за наличный расчет. Довольны оказались обе стороны, так что в случае какой-либо проверки ничего установить не удастся. Уютные места в купе и стук колес немного успокаивали мать и сына. Каждый думал о своем. Николай закрыл глаза, откинул голову к стене и размышлял мысленно про живущего в их доме сотрудника НКВД Криворучко: «Как я мог ошибаться насчет него? Сколько оказывается в жизни подлости и несправедливости». Почему-то ему вспомнился разговор с Бардиным. «…а Жорка оказался прав (Крапивин тогда не верил словам приятеля), вот так повернулась жизнь». Опять Колька представил улыбающееся лицо Дмитрия Олеговича. « Но нет, прощать этому негодяю такие вещи я не буду!» – с этими мыслями боксер задремал.
Его мать тоже пришла в себя, и паника после ареста мужа немного улеглась. Они ехали к ее тетке в славный город Куйбышев. Татьяну Викторовну волновал только один вопрос: не предала ли она мужа своим быстрым отъездом? «А что можно сделать? Скорее всего, если бы не появление соседки с важной информацией, то само собой утром пришлось бы идти в НКВД узнавать о судьбе Игоря Сергеевича,