В апреле 1900 года, когда мне было семь, а Хелен восемнадцать, она вышла замуж за Томми Спенсера, одного из самых завидных женихов. Родители его владели универмагом и были едва ли не самой богатой семьей в городке. Хелен собрала свои пожитки и перебралась в милый маленький домик, который Томми построил специально для них. Впереди дома было крылечко, совсем как у нас, и точно такое же на заднем дворе, чтобы можно было греться на солнышке или нежиться в тени в любое время дня. Прямо в кухне Томми установил водяную колонку, поэтому Хелен не нужно было каждый раз выходить, чтобы набрать воды. В дальней части дома была ванная, в обоих концах – спальни, а в передней части – сени.
Когда Хелен вышла замуж и уехала, все, как могли, старались утешить меня, однако я по ней совсем не скучала. Иногда заходила в гости, и еще мы встречались в церкви. В целом же ее переезд означал, что у меня наконец будет собственная отдельная комната, а жизнь моя станет гораздо спокойнее и не будет больше толп молодых людей, стаями вившихся вокруг моей сестры. До того как она съехала, мне казалось, что они в доме постоянно. Подружки Хелен почти каждый день приходили к нам после школы. Они сидели на крыльце, попивая холодный чай, и, хихикая, обсуждали мальчиков и прочие вещи, которыми не спешили со мной делиться.
Парни старались к нам заглянуть под любым предлогом, расспрашивали о делах в школе или в церкви, но тут же умолкали, стоило мне появиться поблизости. Сестрины подружки либо смотрели на меня так, что я сразу понимала, что мне тут не рады, – как будто бы я была в гостях, – либо и вовсе так, словно меня тут нет и я не имею никакого права тут находиться.
После замужества и отъезда Хелен моя мать впервые на моей памяти наконец по-настоящему заметила меня. Она начала прикладывать все усилия, чтобы сделать из меня достойную партию для жениха, который рано или поздно появится. Вместе мы высаживали рассаду – ряды латука, зелени, помидоров и кукурузы, – и все время, пока работали, она разговаривала со мной так, как никогда прежде, – словно со взрослой. Мы вспахивали землю, и она показывала, как сделать пальцем лунку в мягкой почве и посадить туда семечко. Когда Хелен уехала, мы с мамой стали настоящей командой.
Вместе мы готовили в большой дровяной печи. Папа смастерил для меня табуретку, чтобы я могла стоять рядом и помогать. Я смешивала сахар и специи для яблочных пирогов и смотрела, как мама раскатывала основу, попутно рассказывая мне, как замесить тесто на холодной воде. Она научила меня на слух определять готовность жарящейся в сковороде курицы (если потрескивание стало громче, пора переворачивать) и что картошку нужно солить перед приготовлением, а курицу – после; учила делать воздушные клецки и вкусное печенье.
Осенью я научилась закатывать в банки фрукты и овощи