– Я братьев искать буду.
– Каким образом? Придешь в адресный стол? В милицию? Будешь по улицам с плакатами ходить? Как ты собралась их искать? Поделись идеями.
– Тебе какое дело?
Посмотрел на меня долго, внимательно, потом снова на дорогу, и пренебрежительно бросил:
– Никакого. Метро – так метро. Или все же вокзал?
– Мне все равно.
Макс отвернулся к окну, явно давая понять, что говорить дальше ему со мной не интересно.
Несколько минут я молчала, размышляя и снова его рассматривая. Обручального кольца нет. Значит, не женат. Реально гениальные выводы. Самое главное, логичные – дальше некуда. Особенно, учитывая ту идею, которая пришла в мою «умную» голову только что. Пожалуй, не такая и плохая идея. Точно лучше метро и вокзала, только вряд ли у меня выгорит.
– Макс.
Да… Мне нравится его имя. Нравится его произносить. Так интересно – на свете куча имен. Вокруг тысячи имен. Они повторяются. Ты их слышишь. Произносишь, читаешь, и ни одно из них не имеет для тебя никакого значения и даже кажется самым обыкновенным. Неприметным. И вдруг ты встречаешь кого-то, и оно начинает звучать иначе. Внезапно. В какую-то долю секунды оно меняется для тебя, и каждая буква становится как нота невероятно красивой мелодии, которая играет только в твоем сердце. Вначале скрипкой или гитарой, потом бьет ударными… пока не начнет прошибать током и не загорится, чтобы оставить там ожоги. Но сейчас я слышала всего лишь тихую прелюдию.
– У тебя жена есть?
– Нет, – усмехнулся так, словно я его спросила о наличии слона или верблюда.
– А девушка?
Макс посмотрел на меня, улыбка исчезла, многозначительно приподнял одну бровь. У меня мгновенно вспыхнули щеки. Бывают такие невыносимые взгляды, от которых по коже идут мурашки и хочется немедленно отвернуться. Не потому что не нравится, а потому что слишком нравится и от этого невыносимо. Я все же взгляд выдержала.
– Ну, тебе, может, нужна помощь по дому. Уборка, стирка… готовка. Я могу за ночлег и еду работать у тебя.
Теперь Макс рассмеялся.
– Нет, мелкая, не нужна. У меня домработницы меняются каждый день и у каждой свои таланты. У тебя такие вряд ли имеются. Остальное мне не интересно.
– Ты хотел сказать, каждую ночь, – презрительно фыркнула я и съела конфету. Верно, нафиг я ему нужна? У него шлюх всяких куча, в очередь наверняка выстраиваются, чтоб полы помыть да жратвы приготовить, лишь бы он глазами синими наглыми смотрел вот так… и не прогонял.
– Догадливая какая. Хотя этим не только ночью занимаются, мелкая.
– Спасибо, что просветил, – показала ему язык, пока он смотрел на дорогу.
– Спрячь язык, обезьянка. Не кривляйся.
Прозвучало обидно. Тут же захотелось взглянуть на себя в зеркало. А хотя, что я там нового увижу – худющую, черноволосую, облезлую мышь с тонкой косой и лохматой, чуть кривой челкой, которая постоянно лезла в глаза? Да, парикмахер