со своей околесицей…
Вывод сам давно просится:
перемелется, перебесится.
Поэт издал двухтомник «Ух ты!»
Теперь одалживает на продукты.
У руководства книжного издательства открыты все категории вождения авторов за нос.
Редактор вдруг потребовал от мэтра
укоротить роман на четверть километра.
Самому ушлому из региональных писателей удалось издаться под шумок землетрясения.
Связал судьбу с «Янтарным сказом»,
Но он накрылся медным тазом.
Смелость города берет, а наглость – издательства.
Судя по размерам кресла, седалищный нерв у директора издательства – будь здоров!
Тиражишко книги под стать типажишкам.
Эксклав плетется прежним курсом
с псевдоиздательским ресурсом.
Это какую же надо иметь голову, чтобы пробить такую книгу!
Утомленные самиздатом
– Какие люди в самиздате!
– Там, кстати, тоже не без знати…
– Простите, в каком жанре вы сейчас работаете?
– В самиздате.
«Штампанул в своем формате»! –
Это значит – в самиздате.
Автор более известен как крупный специалист по самиздатовской миниатюре.
Во времена СССР каждая собака спецслужб была натаскана на запах самиздатовской литературы.
Все литературное наследие автора уместилось в самиздатовском сборнике личных творческих неудач.
Главное преимущество рукописных книг – их не надо долго расчитывать.
Для некоторых авторов неподъемен даже самиздат.
Два самиздатовских сборника на условную авторскую голову – это уже творческий перебор.
Единственное, что компрометирует талантливого автора – его самиздатовские сборники.
За державу обидно – народ не в курсе моих самиздатовских литературных достижений.
Из интерьера – только самиздат.
Издевательско-самиздатовская кампания.
Когда зажат в скрижалях самиздата,
Поверьте, не до плагиата!
Косметически стесненной женщине издаться практически невозможно.
– Мой тесть – известный мэтр самиздата, если не сказать больше…
– Кубомэтр?
Перед юбилеем автор решил тряхнуть стариной и попытался продать первый экземпляр своей самиздатовской книги.
На местах самиздатовская кампания явно подзатянулась.
Нерукотворный фолиант – мечта поэта-дилетанта.
На презентации своей самиздатовской книжки пытался не пыжиться, но тщетно.
На самиздате у сибирских авторов не одна шишка набита.
На смену «серебряному веку» русской поэзии пришел «самиздатовский».
Нонсенс – самиздат в коленкоре.
От