От возмущения ветеран начал заикаться и брызгать слюной:
– Да вы з-знаете кто? П-предатели! Только и умеете, что т-трудовой народ п-притеснять! А сами давно кнегсианцам и гномам п-продались!
В этот момент подоспели новые действующие лица: пятеро здоровых и бесконечно тупых даже на первый взгляд охламонов в черном и с наголо обритыми головами.
– За гномьё заступаемся? – с угрозой вопросил их предводитель, извлекая из-за пазухи внушительный кастет. – Старость не уважаем? Родину-мать не любим?
– Так их, так их, сынок! – запрыгал от возбуждения ветеран. Верзила смерил его мутным взглядом и прорычал:
– Слышь, старый! Свали отсюда по-быстрому. Будешь под ногами путаться – в репу дам!
Я уже собирался вмешаться, но тут кто-то поблизости заорал: «Стража! Стража скачет!», и обе группки мигом испарились. Лишь ветеран стоял посреди дороги, и лицо его было крайне растерянным.
Вскоре с нами действительно поравнялись пятеро всадников в форме.
– Откуда будете? – вопросил их командир с нашивками сержанта.
– Из Хойры, – честно ответил я.
– Куда направляетесь?
– В Тилиану.
– Цель посещения Нексии?
– Поесть и передохнуть.
– Надолго?
– Вряд ли. День, может, два.
Страж замолчал; расценив заминку в традиционной форме, я развязал кошелек и достал четыре монеты:
– Вероятно, с нас причитается за въезд в город?
– Вы с ума сошли! – возмутился сержант и понизил голос: – Хотите, чтобы меня с работы поперли за взятку при исполнении?!
– Взятку? – подняла брови Глори.
– А-а, вы же не местные, – вспомнил страж. – Закон у нас такой, понимаете ли: всю предвыборную неделю городские ворота не закрываются с самого утра до полуночи. Шастай, как говорится, в свое удовольствие, учиняй безобразия и – совершенно бесплатно. Э-эх!
Последний вздох явно выражал отношение сержанта к подобным законам, а также к умникам, которые их придумывают за счет честных налогоплательщиков.
– Разумеется, мы уважаем законы, – быстро вклинилась Глори, подмигнув мне. – Но разве в законе где-нибудь сказано, что стражи не могут оказать приезжим путникам услугу и проводить их до какого-нибудь приличного питейного заведения? А то вдруг кто-нибудь станет… безобразия учинять…
Монеты с моей ладони как ветром сдуло.
– Само собой, сударыня! – залихватски подкрутил усы сержант. – Не извольте беспокоиться. Я уж им учиню…
Внутри город еще больше напоминал филиал приюта для умалишенных. Толпы праздношатающихся сторонников всех возможных партий, обменивающиеся ругательными словечками,