Очевидно, последний довод Десмонда подействовал на капитана. Лицо его просветлело.
– Бог вам судья, сэр, – проговорил простодушный «морской волк» в свойственной ему возвышенной тональности. – Eсли речь идет о спасении жизни этой несчастной дикарки… то прошу поскорее в шлюпку, – закончил он торопливо, ибо дружный вопль возмущенных долгим ожиданием пассажиров: «Капитан Вильямс!!!» – вернул его мысли с горних высей человеколюбия к повседневным хлопотам.
Он зашагал к морю, увязая в песке. Десмонд неуклюже последовал за ним, даже не оглянувшись посмотреть, следует ли за ним его злополучное имущество. Разумеется, следует! Куда ж ей еще деваться? Впрочем, и ему от нее теперь уже никак не избавиться…
Там, на берегу незамерзающей быстротекущей Басурманки, увидев до смерти перепуганного Олега и почти плачущего от отчаяния Клима, Десмонд испытал прилив такого облегчения, что ему показалось, будто и не было ничего с ним в той баньке, а все свершившееся – лишь морок метельный, шутки нечистой силы, которая накануне Рождества буйствует неудержимо. Однако зоркий глаз Олега сразу приметил что-то неладное, а потому после первых объятий, перемежавшихся с крепкими проклятиями, он с тревогой спросил:
– Что с тобой? Где был ты и что делал? Вид у тебя такой, словно нечистое содеял! Успокойся и не дрожи. Э, да ты замерз! А где тулуп?
Десмонд скрипнул зубами. Тулуп остался валяться в баньке, а рядом с ним… Конечно, можно было отовраться; наверное, так и следовало бы поступить, однако воспоминание о крике, полном ужаса, о черных от страха глазах помешало Десмонду солгать. Торопливо, задыхаясь, он выложил все, что с ним случилось нынче ночью, – и ощутил некое облегчение, словно часть своей ноши переложил на другого.
Против ожидания, Олег не ужаснулся, а только удивился безмерно. Такое же изумление, как в зеркале, отразилось на лице Клима, исподтишка поглядывающего на господ.
– Суров твой нрав и на расправу прыток! – пробормотал Олег, недоверчиво разглядывая своего родственника. – И что же теперь делать будем?
– Я обронил там тулуп, – пробормотал Десмонд. – Ежели полиция примется искать…
– И-эх, милый! – похлопал его по плечу Олег. – Ты что, забыл, где находишься? Ну какая тут, в России, полиция?! К тому же убитый явно крепостной человек, хозяин над ним в полном праве.
– А если проговорится где-то твой кучер, мол, я заблудился где-то в этих местах в то время, когда приключилось убийство? И кто-нибудь свяжет концы с концами?
– Это, брат, тебе не Англия, – ласково, будто несмышленому ребенку, сказал Олег. – У нас, в России, закон – царская да господская воля. Наша воля! Даже если Клим где-то спьяну проговорится, что видел, как ты пристукнул нечестивца, то против его слова будет мое – слово дворянина! – а оно вдесятеро стоит. Я такой: если увижу своими глазами, что мой брат дворянин прикончил смерда, и тут пойду под присягу,