В очередной раз Игнат захлопнул лицо тыльной стороной ладони и согнулся. Продышавшись секунд тридцать, он вытер запястьем повлажневший нос на вдохе и продолжил.
– Сейчас страшно об этом говорить, Лёш, но я сломался тогда. Мне казалось, что если будущее определено, исход понятен и шансов нет, то нельзя мучать ребёнка и семью. Как ты говоришь – укольчик, я воспринимал тогда как самый цивилизованный, гуманный и, главное, сука, современный, выход из ситуации. Как сейчас помню, как я с Булатом говорил. Про укольчик… Милана сперва чуть не убила меня за такое предложение. Но, после очередного срыва тоже сдалась… В Б_ии эвтаназия взрослых и детей легально разрешена, Лёш. Может она ещё где разрешена, но в Б_ии было и ближе и с двенадцати лет. А нам тогда было одиннадцать. Там много справок, документов, согласие от родителей и ребёнка, до хера всего… И с двенадцати. Короче, документы мои юристы отправили в комиссию, там какое-то время они рассматривались, наблюдали за нами, всё проверяли, диагноз, анамнез, приговор, согласия всех при всех. Жесть… Год где-то прошел, больше. Булату хуже, он уже и не переставал орать, мне кажется, даже уже умом не выдерживал. Как растение. Ужасно… Нам уже двенадцать с длинным хвостиком. Нас на последнюю проверку. А мы измотались, дальше не куда. Этого укольчика, как манну небесную ждали, лишь бы ребёнок не мучился, и мы не мучились. Там, в Б_ии, последний консилиум. Они и сами всех врачей-профессоров опросили, и запросы во все научные медицинские центры по миру разослали, кто нашей болезнью занимался. Нет шансов. Ну нету. Медицина бессильна. Короче укол. Похоронили, короче…
Внезапно Игнат со всей силы ударил кулаком по столу так, что на звук не обернулся разве что глухой. Телохранители, сидящие за столиками неподалёку, мгновенно повскакивали, но тут же уселись обратно, подчиняясь успокаивающему жесту хозяина.
– Лёша, ты понимаешь что мы наделали?!
– Игнат, я вам не судья. – ошарашенно от такого рассказа выдавил из себя Алексей. – И никто вам не судья. Никто. Выхода у вас не было. Просто не было выхода другого…
– Не было? – воскликнул Игнат, ошарашенно глядя в глаза Алексея. – Не было?! В этом-то вся и проблема, Лёша, что ты не прав. Как не прав был тогда я. Выход был. И этот выход – вера. Вера в свои силы, в свою семью, в своего сына и в то, что всё будет хорошо, как бы плохо это не было на тот момент. Никогда, слышишь, никогда не повторяй моей ошибки. Нельзя терять веру. Через полгода, как мы Булата схоронили, читаю в новостях, что ш_ский научно-исследовательский институт собирает группу желающих для клинических исследований нового эффективного лекарства от нашей болезни… Ты понимаешь?! Мы им запрос дважды отправляли,