Радуйся надежде и живи.
Любви покорные стязания
Любви покорные стязания,
Души и сердца, мыслей пляс.
И время, как смола отчаяния,
С тяжелой ношей, как баркас.
Живем, как будто наказание,
Нас мир свободою манит.
Но страх ответит назиданием,
Ведь глубоко он в нас сидит.
В пылу отчаянных желаний,
Любовь свою мы зачеркнем.
Не терпит сердце ожиданий.
Отрезав, больше не вернет.
Потом, влача существование,
Мы тянем прошлые грехи.
И умираем от отчаяния,
Рисуя черные штрихи.
По тропинкам
По тропинкам доселе не топтанным,
Где не пуганный ходит зверь,
Там, где мир был почти неведомым,
Открываю со страхом дверь.
По канату иду, да над пропастью,
Упадешь, если дрогнет шаг.
Только бой со своей совестью,
Проиграть мне нельзя никак.
Весь избитый судьбой, израненный,
Получал счастье лишь на миг.
Каждый шанс был всегда особенный,
Как достичь его, я не постиг.
Все давалось с трудом немыслимым,
Отбиралось, чуть был не прав.
Так, не стал для нее я единственным,
Свое сердце навеки отдав.
Гранит
Вдох любви – анестезия.
Боль утрат, густой туман.
Вместо точек запятые.
Волчий крик, души капкан.
Ожидание удара,
Яма незабытия.
Воткнут в спину нож обмана.
Неизбежность бытия.
Перезрелый вкус малины,
Память темная молчит.
Облик в дыме от полыни,
На душе смолой горчит.
Черных дыр, тягучесть лавы,
Неизвестностью манит.
Все, на что имеешь право,
Только лишь в конце гранит.
Меч
Я тот, кого невзгоды не убили.
Я тот, кто на коленях не стоял.
В ком стержень не согнули, не сломили,
Хотя не раз меня встречал провал.
Меня хотели сжечь непониманием,
Чтоб я от одиночества страдал,
Чтоб не был избалован я вниманием,
Чтобы любви я вовсе не видал.
Меня боялись слабые у власти,
И тихо ненавидели враги.
Мне козни строили, одни напасти,
Но уничтожить так и не смогли.
Я благодарен тем, кто делал больно.
Кто раны мне смертельные вскрывал,
Ведь если не они, то невозможно,
Чтоб я себя, как меч в огне, сковал.
Всем жертвам всех геноцидов
Одна боль на двоих,
Нет чужих и своих.
Холодеют от ужаса жилы.
Беспощадной рукой,
Нас везли на убой.
Нет у многих даже могилы.
Убивали, сжигали, нас только за то,
Что иные мы были по вере.
Бог не слышал молитв,
Был