Мужчины приходили реже. Даже правильнее будет сказать, мужчины не приходили вообще. Те, кто, по ее мнению, действительно имели право так называться, привыкли решать свои проблемы самостоятельно, не впутывая в них потусторонние силы, без разницы темные, или светлые. А особи мужского пола все же захаживающие изредка в салон, к понятию «мужчина» могли быть отнесены разве что на основании наличия первичных половых признаков. Как правило, это оказывались вот такие вот неуверенные в себе, нервные и дерганые юнцы, воспылавшие первой юношеской страстью к такой же бестолковой однокласснице, или, что еще смешнее, к переживающей вторую молодость перезрелой училке. Они стеснялись бушующих гормонов, краснели и запинались, прося сделать что-нибудь, что угодно, лишь бы объект обожания ответил им, наконец, взаимностью. Причем, если бы наложенные колдуньей «чары» и «заклятия» вдруг и впрямь сработали, эти недоросли сами первые не знали бы что же теперь делать.
Аделина относилась к ним брезгливо. Недоделанные слюнтяи, никчемные нытики и сопливые романтики! Слава богу, что среди ее соплеменников такие не водились в принципе. Не удивительно, что им никогда не бывала нужна помощь гадалок. Мужчина ее народа и в четырнадцать лет вполне способен был выкрасть понравившуюся ему девчонку, не требуя никаких приворотных зелий и не надеясь на волшебные и колдовские приемчики. Любой ее соплеменник мальчишкой был больше мужчиной, чем эти великовозрастные носители прыщей. Мирило Аделину с ними только одно, кроме прыщей, они приносили в салон еще и деньги, щедро оплачивая ее труд, потому на время магических сеансов презрение и брезгливость приходилось скрывать под маской холодной отстраненности мудрой волшебницы. Лохи хавали, для них все казалось естественным и правильным.
Она еще раз окинула оценивающим взглядом нервно ерзающего на краешке стула посетителя. Да, впечатление складывалось не ахти какое: лет шестнадцать-семнадцать, не больше, одежда явно с чужого плеча, старая и обтрепанная толстовка с капюшоном, вылинявшая почти до бела джинсовая куртка, беспокойный бегающий по сторонам взгляд, упрямо сжатые