Таким образом, христианское понятие Предания предполагает и ответственную свободу Церкви в распознавании воли Божией, в чем единственной истинной «гарантией» является Дух Святой, и всецелую верность устному или письменному свидетельству апостолов об Иисусе Христе как исторической личности. И то и другое требует принятия веры раннехристианской общины, и как раз в этом принятии заключается обязательство христианства. Потому-то проблема «исторического релятивизма» касается не только событий жизни Иисуса, Его мессианского самосознания, смысла Его высказываний, но прежде всего уверенности ранней Церкви в том, что руководит ею Дух Святой. В понимании того, что именно это руководство собой представляет, может быть, конечно, большое разнообразие, но согласие с тем, что оно есть, или отрицание его – вот что отличает христианского историка от нехристианского. Ибо вера ранней Церкви, как это явствует из всего корпуса новозаветного канона, установившегося в итоге различных кризисов в истолковании, содержит элементы, исторически неконтролируемые[41]. Противопоставляемый другим интерпретациям – таким как иудеохристианская и особенно гностическая, – канон этот вобрал в себя и некоторые их элементы. Историк разберется в возникновении и взаимных влияниях этих ранних экзегетических тенденций и выяснит, что может быть проверено наукой, а что – нет, но его собственные основные богословские убеждения будут зависеть от того, принимает ли он или нет власть Духа Святого, действующего в раннехристианской общине. Сама по себе историческая критика никогда не будет в состоянии установить, кем был Иисус.
То, что мы сказали выше о сущности Нового Завета и о Таинстве как элементе преемственности и идентичности Церкви, предполагает, что основополагающие решения, принятые ранней Церковью (в пользу миссии среди язычников и против гностицизма), были приняты ею не под влиянием какого-либо авторитета, а только властью Духа Святого. Однако водительство Духа не равнозначно индивидуализму, велению чувств или анархии. Одной из главных забот св. Павла всегда был «чин» (ср.: 1 Кор. 14:40), тот чин, который выражает самую сущность христианской общины. Этот именно «чин», основанный на сакраментальной природе Церкви, и выразился во всеобщем принятии «монархического епископата»: поместная евхаристическая община есть Тело Христово; ее предстоятель есть образ Самого Господа, и он несет ответственность за правое вероучение и за пастырское попечение об общине.
Однако именно потому, что роль его основана не на персональных, законных «полномочиях», возложенных Христом на него лично, а на действии Духа Святого на всю общину, епископ не может обладать личной непогрешимостью. Его учения и мнения должны проверяться и сравниваться с учениями других его собратий. Единство, очевидно соблюдаемое повсеместно