После полудня начал сгущаться дым: французы жгли дома за городской стеной. Хук видел, как рыжая девка, подхватив узел с пожитками, направилась к французскому лагерю. В густеющем дыму она оглянулась на лучников и помахала рукой. Никто из жителей предместья не просился в город. Все уходили к противнику. Под прикрытием дыма появились первые вражеские арбалетчики, каждого стрелка закрывал щитоносец с толстой павезой – огромным щитом, за которым можно спрятаться стрелку, пока он взводит арбалет после выстрела. Тяжелые арбалетные стрелы то и дело ударяли в стены или свистели над головой, перелетая через вал в город.
К вечеру, когда солнце уже клонилось к громоздкой катапульте на берегу, протрубили трубы. Чистый и ясный звук далеко разнесся в задымленном воздухе. Как только отзвенела последняя нота, арбалетчики прекратили стрельбу. В предместье взметнулся столб искр над тростниковой крышей, обрушенной внутрь горящего дома, густой дым повалил в сторону Компьенской дороги, на которой Хук увидел двух всадников – без лат и оружия, в ярких гербовых накидках, с воздетыми над головой тонкими белыми жезлами. Их кони осторожно ступали по изрытой колеями дороге.
Мессир де Бурнонвиль, должно быть, их ожидал: западные ворота тотчас распахнулись, и командующий гарнизоном в сопровождении единственного спутника выехал навстречу двум прибывшим.
– Герольды, – проронил Джек Дэнси, уроженец Херефордшира. К бургундцам Джек подался после того, как его поймали на воровстве. «Там повесят, тут убьют – разница невелика», – сказал он как-то Хуку. Теперь, стоя на стене, он оглядывал всадников. – Герольды предложат сдаться… Хорошо бы наши согласились.
– Согласиться на французский плен? – переспросил Хук.
– Нет-нет, он мужик что надо, – Дэнси кивнул на де Бурнонвиля, – нам плохого не сделает. Если сдадимся – нас отпустят.
– Куда?
– Куда захотят, – неопределенно отозвался Дэнси.
Герольды, сопровождаемые двумя знаменщиками и трубачом, съехались с де Бурнонвилем почти у самых ворот и обменялись с ним поклонами, не сходя с седел. Хотя герольдов Хук видел впервые, он уже знал, что они неприкосновенны и встречать их полагается почтительно. Герольд, осматривающий местность перед боем, действует от имени своего господина, а нынешние двое, судя по королевскому знамени из синего шелка с тремя золотыми лилиями, служат не кому иному, как королю Франции. Второй флаг, пурпурный с белым крестом, по словам Дэнси, выходил