жизнь напоказ и уж тем более не было и намёка на то, что я думаю о Леське или хочу вернуть. Конечно, я скучала по ней, порой хотела встретиться, но вернуться– ни в коем случае. Леся же активно и очень охотно выставляла фотографии своих знакомых девушек на всеобщее обозрение. Смотря на них, я улыбалась, и ничего, кроме иронии не испытывала, поскольку знала, что это ненадолго, не серьёзно и вслед одной придёт другая блондинка. Да, все девушки Леськи были с белым цветом волос. Так было до лета 2016 года, пока я не увидела Аню. Она тоже была блондинкой, но теперь даже по их совместным фото я понимала, что в жизни Леськи произошли изменения. Они были счастливы вдвоём и Леськин взгляд больше не излучал ни боль потери, ни одиночества, ни грусти, ничего, что я наблюдала во всех её фотографиях с другими девушками после нашего расставания. И даже её улыбка, в виду того, что Леська была неплохой актрисой, не могла скрыть реального положения дел. Может быть, это не видели другие, но я, прожившая с этим человеком три года, не могла не заметить, что это лишь показуха, а её якобы счастливое лицо-лишь маска, прикрывающая одиночество и грусть. Теперь было всё по-иному. С Аней она светилась, словно началась совсем иная жизнь и о прошлом она уже не вспоминает. С одной стороны я почувствовала облегчение, словно тяжкий груз сняли с моего сердца: теперь она не болела мной, и от этого мне стало непривычно хорошо. С другой стороны, я испытала некую грусть от осознания того, что наша история осталась навсегда в прошлом, что мы перелистнули страницу наших жизней и уже не вернёмся на прежнюю главу, туда, где мы были счастливы и любили друг друга. Теперь нас ждало новое, неизведанное, не пройдённое, но уже с другими людьми. Очевидно, что для неё этим человеком стала Аня.
Я поняла это сердцем и мне стало не по себе от новых ощущений.
И что удивительно, я не испытала к Ане ни ревности по отношению к бывшей своей девушке, ни зависти, ни злобы– никаких негативных чувств, наоборот, почувствовала теплоту и даже жалость: как такая красивая умная девушка могла попасться в сети Леськи, попасть в западню, из которой я выбиралась так долго и столь болезненно. Она была красива, женственна, ухожена, в каждой фотографии, в застывшем движении на снимке чувствовался стиль и чувство вкуса, нежность и эротизм– всё то, что так мне нравилось в женщинах, что влекло. Что завораживало и не давало покоя. Её взгляд голубых глаз говорил, что его обладательница рассудительна и вдумчива. На многих её фотографиях Аня сидела, задумчиво смотря вдаль или улыбалась нежной улыбкой с таким взглядом, что при этом можно было понять без слов, в каком она настроении и как относится к фотографирующему человеку (по крайней мере в данный, запечатленный на снимке, момент времени). В основном, это был близкий круг лиц или даже она сама, когда делала селфи и в такие моменты, наедине с собой, она была особенно очаровательна и загадочна. Я не знала Аню и могла судить о ней лишь по её немногочисленным фотографиям, записям на стене, плэй-листу и рассказам Леськи, но то немногое, что я о ней знала, позволяло делать вывод о ней, как об адекватной, разумной девушке.
У Леськи было
