«Странно, ― думал Быков, ― вроде наш страховщик, а разговаривает о строительстве. Да и что за Макарий?» ― поисковик органайзера показал, что в картотеке сотрудников такого человека нет.
– Я прямо сейчас не могу заняться поиском специалистов. Я не в Москве. На восточном участке приостановили работы. Я ездил туда, хотел подмазать местную власть ― не взяли. Какой-то заговор. Я ж к ним: и к мэру, и к главе района ― как к своим, заходил. А они, видно, забыли, сколько ваших денег раньше кушали. Сам расстроился, я ведь из-за этого важное совещание с клиентами пропустил. Да тут еще платформу заминировали, полдня поезда не ходили. Я постараюсь, Макарий Леонидович, и вам удачи.
Мужчина отключился и открыл минералку, намереваясь отпить.
– Командир, угости водичкой ― вся глотка пересохла, ― вкрадчиво попросил Быков и уставился на соседа, как на старого знакомого. Тот протянул бутылку, а сам встал и перешел в другой вагон.
«Мутный тип, надо с ним повнимательней. Эх, не дает Охальник развернуться, все либеральничает. Уж я бы всю эту сволочь», ― Быков показал кулак гуманоидам и уставился в окно.
5
Аматидис раздраженно спрятал телефон в карман брюк. Отчет Малька подтверждал его догадки о том, что Охальник, готовясь к удару, прежде всего заручился поддержкой чинуш. «Ничтожества, ― успокаивал себя магнат, ― Охальнику не выйти на министров. Ведь нету тех богов на небе, которым не противно станет помогать ему. Сановникам губернским мне не испортить даже аппетит. Они рабы, а я обласкан милостью кронидов».
– Нет веры никому, ― сказал он вслух, ― ведь даже федеральные чины не брезгают мздоимством, и взяв монет кошель, не гарантируют успеха в деле. О страшный век ― где все лишь исполняют роли, но ни за что ответ не держат!
Аматидис снова замолчал, погрузившись в глубокий политический анализ. Он думал, что попытки людей Охальника сорвать закладку котлованов в Подмосковье ― следствие, а не причина его бед. Магнат знал: земные судьбы вершатся на Олимпе, а значит, его неудачи могли быть связаны с божественными распрями. «Своим умом осмелился предполагать я, ― размышлял он, ― что бунт титанов стал причиною войны. Но разве б Гея, всех строителей богиня, или Гефест, ремесел покровитель, в обиду дали бы меня? Скорей всего, Ареса то интриги. Охальник ― стало быть, служитель его культа и жрец войны несправедливой. Но Хлопотов ведь не похож на воина: не грезит битвой он, не жаждет крови. Ему лишь похоти соблазны интересны. Итак, неверен мой