– И еще, если в этом мире есть, конечно, – хозяин Замка тысячи миров мечтательно прикрыл глаза и в воздухе поплыл чудесный аромат.
– Кофе, обижаете… И я думаю не маленькую чашечку, а…
– Тазик, небольшой тазик, а то было так сыро, так грязно, – загнусил Пуфф.
Ян попытался ухватить котищу за ухо, но промахнулся.
– Незя, я это, как его, домашний Хранитель очага! Во! Не, домашнего очага или… Животных бить нельзя! Нужно гладить и чесать за ушком! Хорошо кормить…
– А хранитель руки мыл перед едой?
– Я весь мылся, в окопе, на берегу озера.
Пуфф предъявил свои передние лапы, на них засохли комки белой глины. На Марка было страшно смотреть.
– А, лапы? Счас.
Безобразник высунул язык и по-кошачьи принялся облизывать глину, периодически сплевывая на пол.
– Ну, знаешь… – и интеллигентный демон потерял дар речи.
– Знаю, но так крепко пристала, – нагло ухмыляясь, ответил Пуфф.
– Насчет тазика это он у нас… – начал Ян, но задумался, подбирая определение помягче.
– Хам трамвайный, – закончил Марк, наконец, приходя в себя.
– Сейчас сделаю кофе и разогрею шашлык, вчерашний, но хорош! В дождь я обычно не готовлю, все равно никого нет, – и хозяин удалился.
– Это кондуктор или контролер? – на голове Пуфа появилась фуражка, в одной лапе рулон бумажных полотенец с изображением билетов, в другой – компостер соответствующего размера. Морда приняла озадаченное выражение.
– Пассажир, – хмыкнул Ян, снимая кроссовки и вытягивая ноги к огню. Затем он взял «билетный» рулон, отмотал кусок, с наслаждением скомкал его и засунул в кроссовку.
Марк и Пуфф замерли, с ужасом наблюдая за шефом…
– Вы чего? Ноги у меня мокрые и замерзли. Не до приличий, тело на сухое место ставить надо было, – произнес Ян назидательно, заталкивая большой ком бумаги во вторую кроссовку. Тем временем от красных носков начал подниматься пар.
– С вами все в хорошо? – осторожно осведомился Пуфф, пряча на всякий случай компостер за спину.
– Какое к лешему «хорошо», – передразнил шеф, придвинувшись к камину, – носки сырые, в животе урчит!
Компостер выпал из лапы Пуффа и глухо ударился об пол.
Вернулся трактирщик и поставил на стол большое блюдо подрумяненного дымящегося мяса и тарелку со стопкой черного хлеба. Ян прикрыл глаза и всем своим существом ощутил восхитительный запах сочных, покрытых изумительной корочкой кусочков, запах теплого ржаного хлеба. Ощущение жизни оказалось столь сильным и объемным, что хозяин Замка выпустил когти, проткнул указательным кусок мяса и, жмурясь от удовольствия, съел.
– Потерпите минутку, вилки и кофе принесу, – ничуть не смутился трактирщик.
– Шеф, но…
– Не съехала ли крыша? Но, дорогие мои, вам не угодишь – окаменеешь, плохо. Интерес к жизни прорежется, и это не то… Сэр Кирик, где же вы?
– Иду, иду.
Трактирщик налил кофе. Ян с восхищением втянул