Исследователи отмечают, что «написанные в 1220—1230-е годы иконы – самые “грекофильские” в ряду произведений владимирских мастеров XII–XIII веков»[35]. Это говорит в первую очередь о заметном увеличении числа византийских мастеров, работавших в княжестве.
Таким образом, как раз во времена путешествия иконы святого Николая из Корсуни в Рязань имел место пусть локальный, но оставивший заметный след в истории процесс переселения подданных Византийской империи в северо-восточные русские земли. В силу расстояния и трудностей пути он не носил массового характера, но дорога из Византии на берега Оки была проторена.
Интересно, что совсем незадолго до перенесения иконы святителя Николая аналогичный путь из византийских земель в Рязань проделали еще две иконы:
– Богоматерь Одигитрия, перенесенная епископом Ефросином Святогорцем[36] со святой горы Афон. Эта чтимая святыня находилась в Успенском соборе Рязани и также упоминается в источниках в связи событиями 1237 года[37]. В настоящее время образ хранится в собрании Рязанского музея-заповедника;
– икона Иоанна Богослова, написанная в Царьграде и находившаяся в основанном князем Ингварием Ингваревичем около 1220 года Ольговом монастыре. По преданию, икона была прислана патриархом в дар рязанскому князю. Образ не сохранился до нашего времени, как не сохранились и документальные свидетельства о его происхождении, но сам факт предания в очередной раз подчеркивает наличие связи между Рязанским княжеством и осколками Византийской империи.
После ряда приключений Евстафий вместе с иконой и семейством добрался до рязанских пределов. И здесь по милости святого Николая в истории появляется новое действующее лицо – внук рязанского князя княжич Федор Юрьевич. Именно ему явился во сне Угодник и повелел встретить свой образ, сообщив, что за это действие Господь «дарует тебе венец царствия небесного, и жене твоей,