***
Юлька оказалась права, произошли замены, с отказом от претенденток в королевы, в пользу других кандидатур. Когда я выехала на своей инвалидной коляске, в центр выборочного подиума, раздался недовольный шум зрителей и свист. Руководители Секторов молчали, со многими из них мне приходилось стоять плечом к плечу, отражая атаки противника. И не смотря на то, что во внутренней войне королевских интриг, мы стояли по разную сторону баррикад, в их глазах, чувствовалось уважение к моей особе. Они не замечали моей инвалидности, моего горба и парализованного тела, они видели меня прежней, видели воином. Я была благодарна им. Для остальных я была отработанным куском гниющего мяса, неудачницей, поскользнувшейся на ровном месте. Я знала, как меня воспримет народ, и поначалу, не хотела ввязываться в эту интригу, но вспомнила Михайловича, который один, безоружный, противостоял самолётам, принадлежащим неведомой агрессивной стране, ракетами разрушивших наш лагерь. Он погибая, улыбался, потому, что до конца исполнил свой долг. Он спас нас, оставив врага в злобном бессилии, которое враг вымещал на опустевшие казармы, скалы и тропинки, протоптанные нашими обоймами. Может он жил и умер, ради того, чтобы насладиться бессильностью врага? Он учил нас бороться и побеждать, сражаясь до последнего, не бояться, даже у сильного противника, есть своя ахиллесова пята, только нужно её найти. Напротив, меня, стояли достойные противники. Четыре претендентки на трон королевы, четыре храбрых сердца, чьи тела были отточены многолетними тренировками, битвами, и изнуряющими переходами по землям, занятых врагом. Они мне чем-то напоминали Юльку, эти девочки, так – же, были смелы, могли командовать декурией, центурией, армией, но не могли командовать страной, несколькими странами. У них не было королевского опыта, им никогда не понять, что став королевой, твоя жизнь перестаёт принадлежать тебе, в ней не остаётся места для друзей, близких, любимых, не остаётся место, даже для твоего народа. Твоя душа, через сердце Земли, соединяется со все могучим космосом, становится сменной шестерёнкой времени. Египетские фараоны-это называли приближением к богу, даже себя называя богами. Только быть богом-это проклятый труд, осуждённый на людскую неблагодарность. Я всматривалась в красивые лица соперниц, нет, никогда мы не встречались. Распорядитель ритуала вынес красиво оформленную, обшитую бархатом коробку, в которой, в удобной нише лежал обыкновенный воронённый пистолет, типа револьвер, выпущенный вначале двадцатого