Ультрафиолет, доза, смертельная для человека в течение пятиминутного облучения… Кожа начала саднить, покрываясь топорщащейся полупрозрачной чешуей. Ингвар обвел взглядом джунгли. Изломанные, напоминающие переболевший ревматизмом бамбук, деревья настороженно следили за ним. Именно следили – он видел теперь черные пятнышки светочувствительных клеток, разбросанные среди бледно-розовых вздрагивающих игл. Это не страшно, деревья не разумнее земных лягушек.
– Орг… Ты рядом, я знаю…
Джунгли молчали.
– Подожди до утра… Я приду… Орг!
Он закричал. Вытянул руки, медленно свел их. Между шипами заструились шелестящие белые молнии. Живительный ультрафиолет лился на аккумулирующие чешуйки. Каскадные жабры, разрастающиеся в груди, жадно впитывали аммиак. К утру Ингвар должен полностью перестроить обмен веществ. У него еще масса времени.
…В коридоре Станции он наткнулся на человека. Не то техник, не то просидевший ночь за приборами ученый; он неспешно вышел из лифта. Увидел Ингвара – и попятился назад, в сдвигающиеся створки лифта, бормоча вполголоса:
– Господи… Пресвятая Дева…
Ингвар повернул к нему лицо – оно еще оставалось человеческим – и произнес извиняющимся тоном:
– Я Ингвар Вистин. Из Группы Имитации. ГРИМ. Прилетел на станцию вчера, вы могли меня видеть…
– Хамелеон… – так же тихо продолжал мужчина. – Нелюдь проклятый…
Двери за ним сомкнулись.
– Я не хамелеон, – сказал самому себе Ингвар. – Став Имитатором и получив полный контроль над своим телом, я никогда не перестану быть Человеком. Мои способности будут служить людям на любой планете, где потребуется помощь…
Ингвар цитировал присягу Имитатора скучно и равнодушно, словно единственной его целью было нагрузить голосовые связки, не дать им атрофироваться за ненадобностью. Продолжая говорить, он пошел в свою комнату. Идти было трудно – ноги стали уже совсем короткими. Но немного выручало то, что их теперь четыре.
Завтрак начался как обычно – с перебранки сменяющихся дежурных. За ночь был перерасход энергии, да еще кто-то сломал защитную автоматику шлюза. Потом, словно цепная реакция, ругань перекинулась на ученых. Решали, кому идти на внешние точки – набитые приборами купола, опоясывающие Станцию. Полкилометра на любой другой планете не расстояние. Но на Терфане не стоило удаляться от Станции и на десяток метров.
Роальд – временный координатор Станции – не вмешивался в происходящее до последнего. Но когда биолог с багровым от ненависти лицом начал привставать из-за стола, ему пришлось действовать.
Никто не обернулся на звук открывшейся двери. Персонал Станции забавлялся: наблюдал, как Роальд наводит порядок. Биолог, уже не красный, а побледневший от боли, валялся на диване в углу столовой. Роальд, с алго-пистолетом в руке, тряс за воротник второго участника конфликта – ботаника Ясиньски.