– Только что-то я не вижу замка сейчас и потомков тех семей. – ответила Кристина.
– Конечно не видишь. После многочисленных жалоб путешественников, на остров явились главы нескольких семей, живущих на берегу озера и остановили этот беспредел. Пересажали в тюрьмы всех, кто был причастен к убийствам и грабежам. Замок снесли и выстроили на его месте здание пароходства. – сказал Макс.
– Значит, если замок действительно тут был, история про Героя реальность? – спросила девушка.
– Нет, совсем не значит. – ответил Макс. – Те, кто взрывали его, говорили, что это был и не замок вовсе, а всего лишь большая хижина. Ее выстроили предприимчивые «танги», что-то вроде воровского клана. Именно они сплели историю про замок, про того самого Героя, и заманивали сюда доверчивых искателей приключений.
– Совсем ты забил сказками голову девчонки. – сказал сердито Егор. – Нам пора, пароход ждать не будет.
– Все еще сердит. – сказала Кристина Максу. – Хотя я и попросила прощения.
– Действительно, поторопимся. – сказал он.
Трое сели на корабль. Большой, белый, с одной трубой для черного дыма.
Название девушка прочитать не смогла, язык был странный. Какие-то палочки и закорючки в кружочках.
Индеец тихо подошел к Кристине и посмотрел туда же куда и она. Это древний язык клана «Кондильер». Хозяин этого судна увлекается историей этого семейства оборотней. Правда где находятся члены этого клана в настоящее время никто не знает. Он назвал свой пароход «Звездная Ночь» и перевел на их язык. На мой взгляд, лучше бы он использовал общий язык, надпись бы смотрелась более красиво.
– Снова легенды и мифы. – усмехнулась Кристина.
– Наверное тебе уже наскучили мои рассказы. Ко всему, что существует в нашем мире, прилагается своя легенда. – ответил Макс и подмигнул девушке.
– Я пойду, попробую выспаться. – сказала она и пошла было в свою каюту.
– Спасибо за интересные сказки. – прошептала она, обернувшись к Максу. – Надеюсь мне приснится Единорог на радуге.
Индеец еще немного постоял один на палубе. Вглядываясь, в расходящиеся волны от хода корабля, он жалел только об одном, что его трубка осталась дома. Она могла бы ему помочь. Когда он