Не успел я измерить головы других туземцев, как они заговорили что-то в большой тревоге, указывая на берег, у которого мы стояли вчера, и на несколько пирог, показавшихся из-за мыска. Они мимикой уговаривали шкипера и тредоров не возвращаться туда, а направиться в их сторону, далее на запад. Когда же пироги наших вчерашних знакомых стали приближаться, все поспешили спуститься в свои пироги и стали удаляться в противоположную сторону, между тем как туземцы Лонеу, завидя отвалившие пироги, кричали им что-то вслед, стоя на платформе своих пирог, и грозили копьями. Очевидно, мы находились на границе двух враждебных деревень. Вновь прибывшие, заняв на палубе место первых, в свою очередь стали усердно звать нас в деревни Лонеу и Пуби и, указывая на удаляющиеся две пироги, постоянно повторяли: «усия», желая мимикой дать понять, что те люди людоеды[55], и т. п.
Часам к 10 шхуна была окружена более чем двадцатью пирогами различной величины, и на юте шел оживленный торг. Картина его была характеристичная: незначительный ветерок едва подвигал шхуну и не мог парализовать сколько-нибудь силы лучей палящего, ослепляющего солнца (к 11 часам в тени было 32 °Ц); у кормы несколько десятков разукрашенных, размалеванных папуасов кричали, прыгали из одной пироги в другую или бросались в море, держа предметы мены над головой и достигая таким образом до шхуны. У борта происходила страшная давка: несколько рядов туземцев, стараясь перекричать других, предлагали свои произведения, толкались, пытаясь пробраться на палубу или спуститься обратно в пирогу. С другой стороны, тредоры и шкипер с револьверами за поясом, окруженные лежащими наготове штуцерами разных систем, с мешочками, наполненными бисером и стеклянными бусами в руках, отсыпали их маленькими мерками, не больше наперстка, туземцам в уплату за щиты черепах, жемчужные раковины и другие местные произведения[56]. Для дополнения картины прибавьте полдюжины туземцев Вуапа, с заряженными ружьями, стоящих на рубке около шкипера, который с вечера зарядил свои игрушечные пушки и приготовил сегодня тлеющие фитили «на всякий случай».
Иногда, когда ют слишком переполнялся, на туземцев травили большого и сильного водолаза, которого они доселе боятся более тредоров, шкипера и всего экипажа шхуны, вместе взятых. Едва собака показывала свои большие зубы или начинала лаять, ют мигом очищался, и давка у борта еще более усиливалась; многие бросались в море, чтобы скорее уйти, другие лезли на ванты. Это очень тешило шкипера и тредоров.
Несмотря на жару, раздражающие