но потом совет решил оставить ей жизнь, применив вместо приманки. Последнее время бригадам охотников приходится всё дальше и дальше проникать в прорву. Прорва– иначе язык не повернётся назвать эту болотистую поверхность, постоянно чавкающую под резиновыми сапогами, в которой скрывается уйма бездонных окон ловушек, которая кишит всеми ужасами, приснившимися в кошмарных снах, готовыми в любую секунду поглотить вас или, найдя брешь в бронированном гидрокостюме, влезть в ваше тело, как в бисквитный торт, чтобы изнутри разложить и высосать ваши органы, вместе с мякотью и костями. Только, лишённая подкожного жира, шкура, падала под ноги выжившим в этой бесконечной борьбе с прорвой. Джага уже был не рад, что ввязался в эту компанию, здесь он руководил отрядом разведчиков, и не смотря на то, что это, его пятый сезон в этом мире, и он относился к старо жителям, среди вечно рискующих военных, он не мог похвалиться тем, что его войны переступили километровый рубеж от лагеря. Люди, несмотря на экипировку, гибли, как мухи, в каждой вылазке, за пределы металлического понтонного плаца фабрики, окружённого забором, находящимся под высоким напряжением. Редко кто из разведчиков выживал сезон; фирма, подписывая многомилионные контракты, соглашаясь с баснословными страховками, отнюдь не была в убытке. Джага не знал ни одного покойника, чьи родственники смогли хоть что-нибудь отсудить у фирмы, он довольствовался лишь тем, что на его счету появлялись деньги без обмана, и он, как вольнонаёмный, мог рассчитывать на двухмесячный отпуск, между сезонами. Он давным-давно составил завещание и распорядился своим счётом так, как посчитал нужным. Сейчас опять агенты, с высунутыми языками, объезжают все тюрьмы, во всех странах, набирая по контракту приговорённых к пожизненному заключению и всех желающих поиграть в рулетку с фортуной, некоторые клюют на деньги, кое-кому нравится экстрим, сержант Мооз клюнул на свободу. Чего-чего, а свободы здесь достаточно, иди куда хочешь. Джага даже земляка здесь встретил, хотел на калым деньжат подзаработать, в рабочие записался, в этот же день его огурец перепилил пополам. Всю нечисть, что водилась в окружающих болотах, разведчики называли креветками. В любой вылазке, первыми шли роботизированные капсулы, с генераторами высокого напряжения и глубинными бомбами большой мощности, в основном, после их работы всплывали креветки, это были разнообразные формы местной фауны, длиной от нескольких сантиметров, до десятков метров. Наша задача была добить тех, кто представлял угрозу для работников, специальные конвейеры собирали всплывших креветок на закрытую платформу первичной обработки материала. Весь собранный материал перерабатывался в фарш, пройдя через автоматические лаборатории, и отправлялся в холодильник, находящийся на последней барже. Летучими огурцами, или Весёлыми огурцами мы называли толстые пятиметровые живые бочонки, которые нарушая все законы физики, на большой скорости вылетали из болотной жижи, неся смерть любому живому существу, попавшемуся на их пути.
