– Но на земле и в болотах ты не вспоминала о твоём Соколе, – разочарованно протянул Ворон.
«…Ты знаешь, Солнце, Стихии меж собой спорят, кто, по их мнению, подлинный хозяин ночи и холода – твой слабовольный Месяц, гуляющий по небу со звёздами, или же Ворон-Вихрь, сковывающий мир тишиною и мраком.
Поверь старой Бабе, Солнце, что после летних страстей, любовно жарких ливней и плодородящей натуги хочется сна, покоя и отдохновения. А зима без страстей и тревог, которую дарит хладнокровный Ворон, так похожа на сон, сладкий и бесконечный…»
– Круглый год ты была бы Царицей моего снега! – Ворон, не мигая, глядел на Солнце. – Единожды в лето я бы отпускал тебя к твоему отцу в гости. Поверь! Обитатели земли будут этому рады, они установят в тот день весёлый праздник!
– Мне с тобой… – Солнце перебила Ворона и вдруг осеклась: – «Ах, как он топорщит перья на своих крыльях, ах, как он теребит пальцами каменный кубок!» Она вдруг разглядела, что глаза у Ворона в красноватых прожилках, а нос заострился, и серые тени лежат на скулах и нижних веках. – Мне с тобой скучно! – договорила она, вредничая.
– Конечно! – досадуя, Ворон расхохотался. – С Ясным Месяцем веселее. Воображаю, как он изменял тебе, тучный и ленивый Пастух! Кто же из вас рогат – Месяц или само Солнце?
Он долго смеялся, а Солнышко обнажила зубки. Кажется, она сумела вывести из себя невозмутимого Ворона. Дива-Прея этим удовлетворилась.
– Ты не плохо осведомлён! – заметила.
А Ворон, смеясь, охрип, помрачнел и выговорил:
– Сокол тебе не ровня, Дива! Он ровня твоей служанке-полуднице.
– Мне скучно, и я хочу спать, Зимняя Ночь! – вспыхнула Солнце.
Ворон поморщился:
– Зимняя Ночь? Только смертные смеют называть Стихий длинными именами. Ты слишком долго пробыла на земле с её обитателями… Ненаглядная Красота! Отдохни, раз устала. Если хочешь спать – спи!
Из инистого камина вылетел сизоватый дымок и заструился у лица Преи. Дива вдохнула его и покачнулась. Ворон успел поддержать её. Принял себе на плечо её поникшую голову. Поднял Солнце на руки и вынес из зала. Винтовая лестница побежала навстречу. Ворон спустился в нижние покои – там Диве станет теплее от заключённого в подвалах Огня. Он уложил Прею на кровать и задёрнул полог.
– Спи! – приказал. – Проснёшься не сама, а когда я тебе повелю. Либо тогда, когда меня, Ворона, во сне своим мужем увидишь! – договорил, и стрельчатые окна в покоях сами собой хлопнули, открываясь и выпуская его.
«…Вихрь, ты взметнул плащ и вылетел в окно птицей-вороном. А может иначе, ты, Ворон Воронович, взвился пылевым вихрем и унёсся в окно. Ты разгоняешь твою тоску, Ворон! Выпущенный из подвала