Я уже хотел было добавить, чтобы впредь не забывался, но Вильям тихо заверил:
– Ему не послышалось – я его и правда обругал…
– Истинный джентльмен, – надменно изрёк я, – Не обращает внимания на глупую болтовню официанта.
– Но сэр….
И я оборвал его болтовню:
– Кстати, Вильям, Вашей жене намного лучше – она съела всю тарелку супа.
– Откуда Вам это известно, сэр?
– Совершенно случайно узнал.
– Ирэн дала знаки под окном?
– Нет.
– Значит, Вы увидели её и вышли на улицу, чтобы…
– Опять Вы забываетесь, Вильям!
– Сэр, этого я никогда не забуду! Боже Вас х…
– Вильям!
И он вернулся к прежней работе в зале, но постоянно сталкиваясь взглядом с ним, я видел на его лице тень его большой жены, а потому держал дистанцию. Хотя каждый вечер наблюдал в окне за его дочку.
Меня изумляла наглядность жестов этой девочки, по которой можно было ясно прочесть, что во вторник больная опять съела всю тарелку супа, а в среду яйцо всмятку – девочка наглядно изображала разбивание и посаливание яйца посреди Пэлл-Мэлл, а в четверг я узнал, что состояние больной ухудшилось.
– Как сегодня себя чувствует Ваша матушка, мисс Ирэн, опять хуже? – спросил я её как-то, уведя подальше от окон клуба.
– Ой! – опять пискнула та, с восторгом обменявшись взглядом с младшей подружкой, которую представила мне как свою соседку.
Я спокойно дождался ответа. Как я узнал от девочки, жена Вильяма утром была страшной, как смерть, но ей дали глотнуть бренди, и она очнулась.
– Потише, детка, – опешил я, – Тебе ли знать, какая смерть.
– Боже мой! – был ответ.
С помощью подружки, на которую наше знакомство произвело сильное впечатление, Ирэн много рассказала о своём отце. Я узнала, что фамилия Вильяма Хикинг, но все соседи по одёжке именуют его Пижоном Хикингом; а ещё советуют ему не работать после двух дня, потому что в это время он нужнее своей жене, чем клубу, на что Вильям, к его чести, отвечает, если в клубе к вечеру будет мало официантов, посетителям придётся дольше ждать своих заказов. Он ночами дежурит у постели жены, уверяя её, что высыпается днём на работе. Беседуют он чаще всего о младшенькой, которую отдали под присмотр старушки на другой конец Лондона, потому что на их улице какая-то заразная болезнь.
– А что сказал доктор?
– Сказал, что ей может быть лучше, когда младшенькая будет рядом.
– Чепуха!
– И советует переехать в деревню.
– Почему же Вильям медлит с этим?
– Ой! Ещё советует пить портвейн.
– Она его пьёт?
– Нет. Но папа рассказывает как его пьют в клубе.
Я постарался соблюсти дистанцию, но девочка встала прямо передо мной:
– А Вы сделаете, как в тот раз? – украдкой подняла она глазки и показала на подружку, с ярым любопытством наблюдавшую