– Кто-то сказал, что дни длинные, а жизнь короткая. – Анна Георгиевна грустно усмехнулась и провела ладонью по скатерти, словно подводя черту под той самой коротенькой жизнью. – Сколько у меня ее осталось… Так уж сложилось, что ни семьи, ни детей, ни родственников, даже самых дальних. Вроде бы и не самая страшная из всех девчонок была, а вот не получилось. Может быть, и правда есть что-то вроде венца безбрачия? Или проклятия… Я к чему все это говорю-то? Одна я. Случись что, даже хоронить чужим людям придется. Нет-нет, не пугайтесь! – Видимо, промелькнуло на моем лице или во взгляде нечто похожее на недоумение, что заставило мою даму улыбнуться и вскинуть ладошку в успокаивающем жесте. – Я не собираюсь вам навязываться! Я совсем о другом. Знаете ведь, как это бывает: умирает человек, а старые фотографии, книги и тому подобное новые жильцы выкидывают на помойку. Наверное, не раз ведь видели такую картину. Согласитесь, есть в этом что-то противоестественное и жутковатое. Так вот, я же вижу, что эти записи вам по-настоящему интересны…
Корнеева сделала паузу. Я тоже не спешил что-либо говорить, посмотрим, куда она все это дело вырулит. Если цену сумасшедшую не заломит – так вопроса нет, я с превеликим нашим удовольствием!
– Я отдам вам эти бумаги, – без какого-либо сожаления в голосе снова заговорила она. – Или, если вам, учитывая нынешние реалии, так будет спокойнее и проще, – продам. Чтобы вы не испытывали неловкости. Половина того, что вы отдали за пистолет, вас не разорит?
– Да уж как-нибудь переживу, – разводя руками, улыбнулся я. Внутри же у меня все ликовало: такие документы на деле могут стоить как минимум на порядок дороже! Поскольку железо, как известно, надо ковать быстро и вовремя, то, опасаясь, как бы моя старушка не передумала, я быстренько отсчитал купюры и выложил на стол. – Спасибо вам! Можете быть уверены, этот архив будет в надежных руках.
– Но, Алексей, у меня все же есть одно условие, – неожиданно твердо заявила Корнеева. – В ближайшие два-три года этот дневник нигде не должен всплыть! Да и позже – как бы вы им ни распорядились, мое имя упоминаться не должно! Никогда и ни при каких обстоятельствах.
– Хорошо, обещаю вам, что все ваши условия я выполню в точности! – И снова я не лукавил, поскольку в ближайшее время не собирался продавать ни «наган», ни, тем более, бумаги.
– Вот и славно, – кивнула она и, окинув взглядом стол, предложила: – Еще чайку? У вас когда поезд – или на чем вы добираться будете?
– Нет, Анна Георгиевна, спасибо! Я и так, похоже, немного злоупотребил вашим гостеприимством. Поезд у меня вечером, но, как вы понимаете, мне еще о кое-каких вещах надо позаботиться, да и в музей нам надо будет заехать – успокоить вашу милую девушку.
– Да-да, конечно! – как-то неловко засуетилась старушка, и я вдруг отчетливо понял: не хочется ей расставаться