– Риелторша…
Поляков широко шагнул в сторону раскрытого окна. На секунду Кате Белоноговой показалось, что он собирается взобраться на подоконник и кинуться вниз с шестого этажа. Но Поляков только полуутвердительно буркнул:
– Закурю, – и, не дожидаясь Катиного разрешения, достал из нагрудного кармана пачку сигарет.
Вот уже третью неделю стояла изматывающая, одуряющая жара: ни ветерка, ни дождинки. Солнечный свет жидким золотом заливал кабинет, пожухший цветок в большом глиняном горшке (Катя вечно забывала его название) выгорел и скорбно поник.
Поляков судорожно затягивался и прилежно выдувал седые клочья в сторону окна. Толку от его стараний не было никакого: в комнате повисло сизое вонючее облако, и в горле у Кати немедленно запершило. Но кашлять она не решалась, чтобы не нервировать и без того разозленного клиента. Сидела на неудобном стуле и давилась дымом, затравленно глядя на Полякова.
Офис был тесный: еле-еле умещались два стола, железный сейф, этажерка да вешалка. На стене висела карта – аляповатое пятно на фоне тускло-желтых обоев. До риелторского агентства в этой комнате располагалась туристическая фирма. Компания разорилась, менеджеры разбежались кто куда, а карта осталась.
Катина начальница, Ксения Михайловна, которая сейчас отдыхала на Черном море, тоже внесла посильный вклад в оформление интерьера: гордо развесила на стенах свои дипломы и грамоты, а еще пришпилила кнопкой стихотворение:
Не зли других и сам не злись,
Мы гости в этом бренном мире,
А если что не так – смирись,
Будь поумнее, улыбнись,
Холодной думай головою,
Ведь в этом мире все закономерно,
Все излученное тобою,
К тебе вернется непременно.
Поляков щелчком выбросил сигарету в окно, мазнул взглядом по рифмованным строчкам, рывком придвинул к себе стул, уселся и воззрился на Белоногову. Судя по всему, смириться, как рекомендовал Омар Хайям, он не желал. Экзекуция продолжалась.
Эх, была бы здесь Ксения Михайловна! Может, что и придумала бы… Но начальница решила, что пару недель агентство вполне может обойтись и без нее и укатила в отпуск. Алина и Эмма – другие риелторы – отлично справлялись и без хозяйского присмотра. Время от времени появлялись в офисе, куда-то названивали, лязгали дверцей сейфа, шуршали бумагами, деловито пощелкивали компьютерной мышкой, сосредоточенно глядя в монитор. Иногда вместе с ними приходили клиенты – серьезные граждане с напряженными озабоченными лицами.
Кате раньше не приходилось самостоятельно заключать сделок. Будучи новичком, она выполняла в основном секретарские обязанности. Владимир Поляков был первым клиентом, которого доверила ей Ксения Михайловна. Сложностей не предвиделось: у клиента имелись на руках наличные, и он желал подобрать себе хорошую «трешку».
Катя взялась за дело с энтузиазмом, который присущ только новообращенным. Покупка трехкомнатной ленинградки обещала стать сделкой века и ее пропуском в мир недвижимости. Да и сам клиент, Владимир Ильич Поляков… Хороший человек. О большем девушка думать себе запрещала. Пусть уж будет просто – хороший человек, которого нельзя подвести.
Старательная Катя шерстила от корки до корки газеты с предложениями жилья, моталась с Поляковым по так называемым просмотрам, тщательно, до рези в глазах, изучала документы, неделю перед сделкой не спала от волнения. Квартира, которую в итоге выбрал Поляков, была именно такая, какую тот заказывал: хороший район, зеленый двор, кирпичный дом, средний этаж, окна на солнечную сторону, свежий ремонт – заезжай и живи.
В документах наметанный взгляд Ксении Михайловны не обнаружил никакого подвоха, и она благословила Белоногову на сделку. Прошел месяц. Катя гордилась собой, втайне надеясь, что когда-нибудь они с Поляковым снова встретятся. В жизни ведь всякое бывает, правда?
У нее появился еще один клиент: она оформляла ему наследство. До сегодняшнего утра Кате казалось, что жизнь удалась. А утром на пороге возник разъяренный Поляков. Вот и свиделись.
– Ну, и что будем делать?
Катя покраснела, покусывая нижнюю губу (дурацкая привычка, от которой никак не получалось избавиться!), хотела что-то сказать, запнулась, посмотрела на Полякова и покраснела еще сильнее.
Ему был тридцать один год: на шесть лет старше Кати. Не такая уж огромная разница, однако она всегда чувствовала себя в его присутствии глупым неуклюжим подростком.
В этом человеке было то, что Катина мама именовала «сильной энергетикой»: как только Поляков появлялся где-либо, он сразу умудрялся замкнуть на себя всеобщее внимание, занять собою все пространство. Поляков напоминал сказочного русского витязя, какими их любят изображать в детских книжках: золотоволосый, голубоглазый, широкоплечий и бородатый гигант. Неким диссонансом былинной внешности выступали очки в золотой оправе и изящные кисти рук с тонкими пальцами и овальными ногтями, похожими на фасолины.
Катя