На городском мосту через Днепр Елену встречали многие русские бояре, торговые люди, священнослужители. А в воротах в город ее ждал престарелый, но еще крепкий телом епископом Иосиф Болгаринович.
– Дщерь моя, боголюбица, Господь привел тебя на скудеющую православием землю. Да взойдет свет над нею с твоим явлением, да окрепнут духом сыны и дочери Русской церкви, – приветствовал епископ Елену и, осенив ее трижды крестом, повел в собор.
Смоляне отслужили в честь великой княжны молебен. Все было благолепно, Елена чувствовала себя по-домашнему, словно пришла на литургию в Благовещенский собор Кремля. Она всюду видела родные лица россиян и скорбела, что они отторгнуты от отечества. Простые смоляне тянулись к княжне. Женщины опускались на колени, целовали ее одежды, шептали:
– Защити нас, родимая, от нечисти католической.
– Я с вами, я с вами, – твердила Елена, касаясь рукой то головы, то плеча молодых смолянок.
Два дня Елена посещала званые обеды, кои устраивали смоленские вельможи в честь княжны и ее приближенных. Ей говорили много теплых слов и проявляли неподдельную радость оттого, что она впредь будет рядом с ними. Иногда к Елене приходила мысль остаться в Смоленске навсегда и чтобы ее супруг был удельным князем: она имела в виду князя Илью Ромодановского – ничего другого она не хотела.
А жизнь диктовала иное. По ее воле огромный поезд в сотни повозок и экипажей вновь и вновь поднимался в путь и уходил на запад. Шли и ехали с княжной бояре, князья, боярские дети, дьяки числом до шестидесяти. Еще постельничие, стольники, истопники, стряпчие, немало иной прислуги. И сопровождала эту ораву тысяча ратников. Всего в поезде насчитывалось более двух тысяч человек. В хвосте его тянулись еще десятка три купцов, приставших к княжескому кортежу в Полоцке. Попросили они главу посольства князя Василия Ряполовского взять их под защиту от гулящих ватажек шведов. Среди этих купцов были и беглецы Илья и Карп.
Однако, пристав с купцами к поезду Елены, Илья чудом избежал беды. Князь Василий Ряполовский еще в Полоцке велел старосте купеческого обоза представить ему своих торговых людей и на дворе съезжей избы нос к носу встретился с купцом, который показался ему подозрительным и знакомым по темно-вишневым глазам, по изящному носу с горбинкой. Еще по стати. «Купец» был саженного роста, широкоплеч и тонок в поясе. Взгляд Ряполовского он не выдержал и поспешил разминуться с ним. Потолковав с купцами и узнав, что они везут на продажу, князь решил еще раз взглянуть на «купца» с темными глазами и рыжей бородой. «Обмишулился, „купец”, черной бороде у тебя должно быть, а не рыжей. Ой, обмишулился», – улыбнулся боярин Василий. Он нашел «купца» близ коновязи под навесом и, тронув за рукав кафтана, спросил:
– Торговый гость, ты, случаем, не из стольного града? Кажется, я тебя видел на торгу в Китай-городе, да и в Кремле.
Илья ворошил сено под мордой коня, на князя не посмотрел, наоборот, еще ниже склонился