– Наш великий князь просит твою царскую милость быть ему вторым отцом, – ответил Ян Заберезинский.
«Не много ли чести?» – мелькнуло у государя, и он воздержался от какого-либо обещания.
– То дело оставим до утра, а теперь прошу веселиться в палатах наших.
С этими словами Иван Васильевич встал с трона и, поручив Семену Ряполовскому угощение и развлечение послов, удалился с Софьей Фоминишной и Еленой в свои покои.
На следующий день, прежде чем завершить свадебный сговор, Иван Васильевич велел боярину Василию Патрикееву вновь пригласить литовских послов в храм, а когда они пришли в согласие, повел их в Благовещенский собор на обедню. «Вот вы мне Евангелие и лик своего святителя, а я вам мое любимое детище и благолепие Божественной литургии, – посмеиваясь в душе, думал государь. – Да, может, и отпадете от своей веры, коль души вам пронзит православное слово».
Как и в первый раз, паны стояли в храме чинно и ничем не нарушали торжественный обряд богослужения, но не крестились и лишь все до единого любовались новым русским храмом, его убранством. Там же, в соборе, после литургии, Иван Васильевич сказал послам:
– Видели вы воочию благолепие нашего радения Господу Богу. Потому передайте зятю нашему Александру, дабы построил при своем дворце православную церковь для великой княгини, и тогда быть ему моим названым сыном. Серебра и злата на воздвижение храма я не пожалею и мастеров своих пришлю.
Послы переглянулись и дружно промолчали. Направляясь к выходу из храма, Ян Заберезинский подумал: «Не отдаст из православия великий князь свою дочь. Что делать?» – и уже на паперти коротко поговорил со своими послами. Те сказали, что надо согласиться с Иваном Васильевичем. Когда он вышел из собора, за всех ответил маршалок Станислав Глебович:
– Мы в согласии с тобой, государь всея Руси. Мы поможем великому князю Александру построить храм и своего капитала вложим на его возведение и благоустройство.
– Спасибо, панове послы. Вы разумны, как я и ожидал, – ответил Иван Васильевич и повел свое большое семейство во дворец.
В тот же день в царских палатах был большой званый обед, и на нем дьяк Федор Курицын по поручению государя объявил о дне отъезда из Москвы княжны Елены в Вильно. Еще он пояснил послам, каким должен быть чин венчания молодых:
– Желательно государю всея Руси, чтобы великого князя литовского венчал епископ.
– То в законе нашей веры, и будет он венчан в католическом храме, – ответил Ян Заберезинский.
– А великую княгиню должен венчать владыка Смоленский Иосиф в православном храме, – продолжал Федор.
У Заберезинского и на это был готов ответ.
– Он уйдет в Вильно из Смоленска вместе с невестой. А в Вильно с великим нетерпением ждет невесту жених, лик которого мне велено нынче передать вам. – Заберезинский обратился к гетману Ляху: – Пан Георгий, подай-ка мне портрет.
Пан подал завернутый в полотно портрет великого князя. Заберезинский развернул его и преподнес Ивану