Асан-Дмитрий никогда не терял самообладания, и испугать его было трудно. Ровным, мягким голосом он произнес:
– Побойся Бога, Ипатушка. Ведь я выполняю волю великой княгини Софьи Фоминишны. Она же вольна распорядиться судьбой своей дочери.
– Елена – государева дочь! Открывай заплот! – потребовал Ипатий и вновь уколол Певуна.
Потекла кровь, но Певун не дрогнул.
– Ну так не мешай мне разбирать заплот.
Асану-Дмитрию потребовалось мгновение. Когда Ипатий отпустил его, он ударил служку в солнечное сплетение локтем и вынырнул из-под него на середину клети. В руках у татя сверкнула сабля.
– Неблагодарный! Как ты смеешь поднимать руку на благодетеля! – Размахивая саблей, он загнал Ипатия в угол. – Молись Всевышнему!
Ипатий отбивался от сабли сулебой. Тут же, вскинув посох, на служку поднялся Вассиан.
– Ах ты, гнида, ах ты, иуда! – крикнул игумен и сумел ударить Ипатия по плечу.
Еще трое монахов с посохами встали на Ипатия, на него посыпались удары, он едва успевал отбиваться и увертываться от них.
В это время из-за дубовых плах раздался зычный голос Владимира:
– Именем государя, откройте заплот, и вас ждет милость!
– Милости нам не будет, – ответил Асан-Дмитрий. – Если не дадите мирно уйти, мы убьем княжну Елену! – И он крикнул монахам: – Эй, иноки, ведите сюда княжну!
В то же мгновение, когда Певун отвернулся от Ипатия, служка коротким, но мощным ударом – по-кузнецки – выбил из его рук саблю, ринулся на него, повалил на пол, прижал мощным телом. Асан-Дмитрий потянулся за саблей. На Ипатия вновь посыпались удары посохов. Но он успел ударить рукоятью сулебы Асана-Дмитрия по голове, и тот сник. В тот же миг Ипатий перехватил посох Вассиана, вырвал из его рук, поднялся на ноги и, размахивая посохом, разогнал монахов, поспешил к заплоту и принялся вынимать плахи.
Монахи засуетились, вскинули на плечи свои сумы и, увлекая Елену и Палашу, покинули клеть. Вассиан не побежал. Он склонился к Асану-Дмитрию, тронул его за голову, повернул лицом, потом выпрямился, шагнул к Ипатию и ударил его кулаком по лицу.
– Проклинаю! – С тем и поспешил за убегающими монахами.
Игумен знал, что никто из иноков не надеялся на милость великого князя, всем им, как и ему, грозила лютая смерть за то, что пригрел похитителей, что изменил крестному целованию служить верой и правдой державе и великому князю. Вскоре Вассиан услышал, как преследователи настигают его.
Илья ввалился в клеть, едва отбросили четвертую плаху. Он схватил Ипатия за плечо и спросил:
– Ты кто?
– Служка я монастырский, – ответил Ипатий.
– Где княжна?
– В лаз ее утянули. Поспеши не мешкая за мной.
Ипатий повел Илью в узкий проход. Служка мчался по подземелью с топотом и рычанием, словно медведь. Илья едва поспевал за ним. Они бежали в полной темноте, любое препятствие могло быть