– С нами крестная сила! Кого Бог принес? – спросил он и выставил острие бердыша в оконце.
– Аль Дмитрия не признал? Отворяй не мешкая. Сухой нитки нет от ливня. Эвон, стеной льет.
Ипатий исполнил волю Дмитрия быстро.
– Милости просим, господин ласковый, – распахнув ворота, сказал он.
Простодушный и здоровый, как бык, Ипатий давно попал в зависимость к Певуну. Еще года два назад приласкал он богатыря, заручился его дружбой. Тогда он говорил служке:
– Ты, Ипатушка, полюбился мне. Душу за тебя отдам, ежели что. И вот тебе подарок от меня – киса, полная серебра. А дарю с корыстью, чтобы и ты полюбил меня.
– В долгу не останусь, благодетель, – польстил в тот далекий вечер Ипатий щедрому «ловцу».
– И правильно говоришь. Да служба мне никогда не будет тебе в тягость.
Ипатий согласился «служить» и крест поцеловал. Да все потому, что тяготился монастырским житьем близ суровых новгородцев. Не раз мыслил сбежать из обители, да некуда было. Звали гулящие люди на разбой по дорогам, но устоял от соблазна. Дар Дмитрия перевернул его душу. Подумал он тогда, что как исполнит благодетелю службу, так и покинет обитель, избой и землицей обзаведется, лебедушку себе найдет. Однако, будучи неглупым, задумывался порой, гадал, какой службы потребует от него добродей, и потому денег не тратил, хранил их в тайнике.
Вскоре тапкана скрылась за монастырской стеной, ворота захлопнулись. Кони миновали двор и втянули повозку в открытые ворота конюшни. Спустя немного времени из нее появился Молчун. Был он укрыт плащом, в руках держал метлу. Выйдя из ворот монастыря, он старательно принялся заметать следы от конских копыт и колес. Делал это не спеша, но споро, шел спиной, дабы и свои следы замести. Дождь помогал ему, сглаживал отметины от метлы. Похоже, от работы Молчун испытывал утеху, на его безобразном лице с оранжевыми глазами светилось некое подобие улыбки. Он что-то мычал, словно напевал песню, и когда открывал рот, то виднелся провал между крепкими белыми зубами. Весь он был тайной, и лишь Певун мог поведать про Молчуна нечто такое, отчего бы и у храброго человека побежали по спине мурашки. На жизненном пути у этого соловья-разбойника в туманной дымке просвечивался батюшка Великий Новгород. А в нем случилось то, что заставило новгородца из именитого рода посадников потерять дар речи. В 1480 году великий князь Иван Васильевич вел расправу над мятежным Новгородом. Три месяца длился грозный государев розыск, и он не пощадил заговорщиков. Больше сотни главных противников великого князя – все именитые новгородцы – были преданы смертной казни. А малому «змеенышу», который вкупе с другими, подобными себе, охотился на сторонников великого князя, было определено всю оставшуюся жизнь молчать и молиться Господу Богу за то, что государь не лишил его головы, а только