Второй центроид. Андрей Гвоздянский

указал ему на дверь, нетерпеливо поглядывая на мутную настойку.

      5. Бабочка. В баре

      Снег не шел. Тощая фигура Авгия не по-детски медленно брела по направлению к озеру. И если бы поверхность водоема не была покрыта льдом, Авгий мог бы видеть себя в отражении – осунувшегося и постаревшего. Некрасивые узкие брови черной полоской выделялись бы на фоне светлой воды, а бледные, как песочный торт, губы растворялись бы в ней без остатка. Авгий склонился у самой кромки озера, рассматривая безжизненную бабочку с пепельно-серыми крыльями. Ему вспомнился давний диалог с подругой детства Амалией.

      – А кем ты хочешь стать, когда вырастешь? – спросила тогда она.

      – Ученым или хотя бы пожарником, – ответил маленький Авгий. – Знаешь, у них такие штуки… Брандес… Брандесбойлеры!

      – А я хочу стать бабочкой, – неожиданно заявила Амалия. – Летать среди цветов и показывать всем свои красивые крылышки.

      Кажется, Авгий тогда только прыснул со смеха. Однако теперь ему пришла в голову мрачная мысль: а вдруг это она, Амалия? Он попытался отогнать эту странную мысль, но бледная, потухшая бабочка, слегка припорошенная снегом, никак не выходила у него из головы. Смешное детское желание Амалии – стать бабочкой – с каждой минутой навевало все более и более мрачные, совершенно невероятные мысли. А вдруг однажды, как бы в шутку загадав желание под падающей звездой, она легла спать в свою молочно-белую постель в последний раз? Свежая подушка, наверное, так явственно касалась ее щеки, что она должна была запомнить это ощущение. И не потому, что оно было непривычным или странным. Как раз наоборот – мягкое касание кипельно-белой подушки, возможно, стало для нее последним напоминанием о том, что она когда-то была человеком. А наутро, по пробуждении, все чувства вдруг переменились, и перед Амалией предстал совсем другой мир. Выпорхнув в форточку, она устремилась к озеру: ей хотелось лишь взглянуть на него по-новому, проникнуться этим ощущением, а потом вернуться под защиту домашних стен. Ведь озеро, казалось, было рядом. По человеческим меркам.