Но кто мы и откуда. Ненаписанный роман. Павел Финн

Таня Лаврова. И Боря Мессерер.

      С того дня я уже всегда видел Беллу и Борю вместе.

      Выпивка кончалась. Горькая стихия прошедшего черного дня и хмельной ночи не давала расходиться. Решили идти в ресторан Белорусского вокзала – то еще местечко по тем временам, – который открывался в шесть утра.

      Зал был почти пуст. Два-три уголовника.

      Наш вход был предельно экзотичен. Впереди шла Катя в Беллиной белой балкарской папахе – подарок отца ее мужа Кайсына Кулиева. И с моей сигарой. Тогда я, перекурившись сигаретами чуть ли не насмерть, по совету Илюши Авербаха перешел на сигары, причем очень хорошие, кубинские, которые в Москве были на каждом шагу в табачных киосках.

      Сели. Катя, уже без папахи, положила головку на решетку, закрывающую батарею, и задремала. Подошла злая – утренняя – официантка. Заказ наш был скромный – сообразно со средствами, но выразительный. Официантка молча слушала, косясь на спящую Катю. И, наконец, сказала:

      – Ничего не принесу! Ни селедку, ни картошку, ни водку! – кивок в сторону Кати. – Пока эта… не проснется!

      Мы не успели возмутиться, а Белла уже произнесла этим своим единственным чарующим – Беллиным – голосом:

      – О, что вы? Что вы! Сон женщины священен.

      Действие этого голоса, и этих слов, и этих глаз было такое, как если бы с пропитой официанткой ресторана Белорусского вокзала, привыкшей в основном к блатной фене, вдруг заговорил ангел. Она как будто бы даже на мгновение впала в транс и, тихо воскликнув что-то вроде “О Господи”, исчезла. Просто растворилась, оставив наши жаждущие души в полном недоумении.