Монолог. Константин Александрович Сидоров

вода, иногда рыба, одна на всех, и какая-нибудь каша. Это всё было на семью. Так что мы, получается, голодали. Несколько раз наша мама падала в голодный обморок, иногда и сестра, пару раз и я терял сознание, когда есть было совсем нечего дней по семь, девять. Это на самом деле сильно отразилось на твоей бабушке, но об этом позже.

      Сестра потом устроилась на работу, даже и не знаю, кем она тогда работала, но возвращалась порой утром, или даже вечером следующего дня, с синяками, царапинами и сильно уставшая. Порой её несколько дней подряд не бывало дома, но возвращалась каждый раз с деньгами. Мама на неё часто кричала и видимо была против её работы, но всем стало легче от такой помощи со стороны ещё юной девушки. Мы перестали голодать, ну если конечно можно так сказать – просто еды стало немного больше, чем прежде.

      Мне тогда было около девяти, моей сестре – что-то вроде семнадцати, я уже точно и не помню. Мама наша выглядела очень старой – вечная работа и жизнь в том городе очень быстро старили людей, а порой и просто убивали их. Всем было очень тяжело. Но вот когда примерно столько нам было, наша мать снова была в положении. Мы были и рады, но с другой стороны всё же присутствовал фактор эгоизма и мы не хотели делить и так скудную еду с ещё одним человеком. Я был слишком мал для работы, да и на улицу не хотел выходить. Через щели, в забитом досками окне, я видел слишком много разных картин, после чего было очень страшно даже просто подходить к окну. Сестра продолжала работать, а мама уже и смирилась с её неизвестной мне работой. Но денег так и не хватало, даже на самое необходимое. Но как не крутись, а третий ребёнок всё же появился на свет. Это был мальчик. Мы все были искренне рады этому малышу, но силы матери были на исходе и, не успев толком накормить ребёнка грудным молоком, мать скончалась. Тому малышу ещё и двух месяцев не исполнилось, а он уже стал сиротой.