– Верю, – вздохнула Наташка. – Уж в который раз тебе говорю, плюнь ты на эту школу. И уж если на то пошло, ты еще легко отделалась. Что там директриса на тебя повесить хотела? Срыв учебного процесса? Пропаганду жестокости и насилия?
– Я показывала хорошие фильмы, – упрямо тряхнула Маша головой.
– Боевики, – подтвердила Наташа.
– И их тоже. А что мне им надо было ставить? «Человек дождя?» Не интересно им это. Пока не интересно. Не поймут еще.
– А «Код да Винчи» поймут, да? – Наташка скептически скривилась и осторожно сняла губами пену с края стакана. Потом аккуратно, салфеточкой, промокнула молочные усы и добавила: – Скажи спасибо, что тебе еще растление малолетних не приписали.
– Спасибо, – машинально ответила она.
Да, с «Кодом» как-то не очень получилось. Для Маши фильм был хорош из-за актерского состава, тем, что можно было сравнить произношение американца, англичанина и француза. А вот для директрисы факт показа в школе крамольного, на ее взгляд, фильма, подрывающего основы христианской религии, послужил прекрасным поводом избавиться от зазнайки и выскочки англичанки. Потому как не было больше ее сил терпеть не подконтрольную ей, то есть совсем неуправляемую, девицу, вечно влезающую в педагогический, годами налаженный процесс со своими новыми методиками. Машу вызвали на ковер и без лишних слов предложили «по собственному», а иначе…
Маша хотела бороться, доказывать свою правоту, а потом посмотрела ни эти лица, махнула рукой и подписала. За три года работы в школе она устала бороться с системой. Иногда ей казалось, что здесь собрались непримиримые враги, залегшие по разные стороны баррикад, только и ждущие сигнала к началу военных действий. У одной стороны, правда, были явные преимущества в боевой силе, зато у другой явный численный перевес. Война шла с переменным успехом, только одни расплачивались за поражения отсутствием нормальных знаний, и отвращением к получению оных в любой форме, а другие расшатанными нервами и острой ненавистью к детям, как к мировому злу. И неизвестно, кому приходилось в этой неравной борьбе хуже всего. Так и вышло, что три года пошли псу под хвост. Не вышло из Маши нового Макаренко, и Песталоцци не вышло.
– А я говорила. На кой ляд ты в школу пошла? Три года зря потеряла, – озвучила Наташка горькие Машины мысли. И оттого, что это так совпало, ей захотелось немедленно возразить, что нет, не зря, не зря.
– Ну и что! – горячо вскинулась Маша. – У меня мальчик из класса грант на обучение в Англии выиграл. Родители звонили мне, благодарили.
– Один! – фыркнула Наташка. – Вот уж достижение!
– Так, я не поняла? Я зачем тебя позвала? Чтоб поплакаться. А ты