Не пряча в курточки носы,
Под ливнем разрезвились дети
(Их жизнь сейчас – ковыль и ветер,
Их жизнь – хрусталики росы).
Беспечные, в траве по пояс,
Бегут, промокшие, оравой.
Родители, обеспокоясь,
Велят укрыться им в дубраве.
А в небе – гибких молний плети,
А в небе – рваной тучи след…
Моя страна – ковыль и ветер,
Ненастье в ночь
и вновь
рассвет…
«Горизонт…»
Горизонт…
Бесконечная линия
Рассекает весь мир пополам —
Небеса с журавлиными клиньями
И земля в изумрудье полян.
Там где горы —
там кардиограммою
Преломляется линия та.
Дуновение ветра над храмами.
За оградой погоста – плита.
Очертания молнии резкие.
В послегрозье пьянящий озон
И бездонье полей с перелесками.
Дух и плоть.
И клинком – горизонт.
В городском парке
Спасибо деревьям
за то,
что молчат понимающе.
Спасибо оркестрам,
любимые песни
играющим.
Спасибо дорожкам
за то,
что куда-то ведут.
Спасибо тюльпанам
за то,
что и в горе цветут.
Спасибо гуляющим парам
за свет их улыбок.
Спасибо скульптурам,
не знающим боли ошибок.
Спасибо за вечер,
что вместе с душой
замирает.
Спасибо за чувство
когда-то забытого
рая.
«В пруду сверкают окуни…»
В пруду сверкают окуни
Весенний птичий гам:
И свист, и звон, и щёлканье
С ветвей слетают к нам.
Стволов колонны медные
Склонились над водой.
У берега беседуем,
В твоей моя ладонь.
До завтра распрощаемся.
Опять придём сюда…
Лишь только не кончалось бы
То счастье никогда!
«С высоты седьмого этажа…»
С высоты седьмого этажа
виден город,
пыльный горизонт…
Выходной,
и я хочу сбежать.
Взять воды,
на всякий случай, зонт,
и – в поля!
Как в детстве, утонуть
в глубине ромашковых морей.
А под вечер на траве уснуть
на манер индейцев и зверей.
И прийти домой, когда темно.
И подумать тихо про себя:
«Боже!
Как приятно и умно
для людей
устроена
Земля».
Предчувствие рассвета
Облака раздвигая как шторы,
Поднимается солнце. Рассвет.
Пеленая в сиянье просторы,
Разгорается небо вослед.
И туманы,