Клод Леви-Стросс, основатель постструктурализма… Прошло уже десять лет, как в послесловии к выпуску журнала L’Homme, посвященного наследию структурализма в исследованиях родства, дуайен нашей профессии сделал проницательный и во многом определивший ее судьбу комментарий:
Что примечательно, основываясь на критическом анализе понятия свойствá[10], которое понимается индейцами Америки как шарнир между двумя противоположностями – человеческим и божественным, другом и врагом, родным и чужим, – наши бразильские коллеги смогли выявить то, что можно было бы назвать метафизикой хищничества. <…> Возникает общее впечатление, что философия снова выходит на авансцену, радует нас это или тревожит. Но уже не наша философия, для избавления от которой мое поколение попросило помощи у экзотических народов, что послужило причиной невероятного поворота событий, а их собственная (Lévi-Strauss, 2000, p. 720).
Это наблюдение, как мы увидим, в полной мере отражает содержание данного эссе, написанного как раз одним из этих бразильских коллег[11]. Действительно, мы не только принимаем в качестве одного из наших этнографических ориентиров это в собственном смысле метафизическое применение понятия свойствá, которое мы находим у южноамериканских индейцев, но и пробуем заново поставить вопрос об отношении, с одной стороны, двух философий, упомянутых Леви-Строссом, как если бы «наша» философия никак не соотносилась бы с «их», – и, с другой стороны, той грядущей философии, которая в виде наброска содержалось в структурализме.
Поскольку речь идет именно о философии, радует нас это или тревожит… Или, скорее, о восстановлении определенной связи между антропологией и философией за счет нового рассмотрения трансдисциплинарной проблематики, которая формировалась по обеим сторонам нечеткой границы, отделяющей структурализм от постструктурализма, в тот краткий промежуток брожения и пышного расцвета мысли, непосредственно предшествующий консервативной революции, которая в последние десятилетия показала свою несомненную эффективность в деле превращения мира в то место, где стало невыносимо дышать как в экологическом, так и в политическом смысле.
Итак, двойная траектория: одновременное прочтение в антропологическом и философском ключе, которое, с одной стороны, консультируется с амазонской мыслью, – и здесь совершенно необходимо напомнить об «индейском фундаменте структурализма» (Taylor, 2004, p. 97), – а с другой – с «диссидентским» структурализмом Жиля Делёза (Lapoujade, 2006). Пункт назначения тоже оказывается двояким: приблизиться к идеалу антропологии как упражнения в постоянной деколонизации мысли и предложить способ создания концептов, отличный от философского.
Но речь в конечном счете именно об антропологии.