Уже в тюрьме Уборевич пытался покончить с собой, вскрыв вены осколком стекла от очков. Очки у него тут же отобрали…
После заседал трибунал, в составе: председателя – армвоенюриста Василия Васильевича Ульриха, маршалов Буденного и Блюхера, заместителя наркома Алксникса и начальника Генерального штаба маршала Шапошникова; появились статьи в центральных газетах – «Никакой пощады изменникам Родины», «Немедленная смерть шпионам» – и стихи Придворова, взявшего псевдоним Демьян Бедный: «Все эти Фельдманы, Якиры, Примаковы, все Тухачевские и Путны – подлый сброд».
По Указу от первого декабря тридцать четвертого года, подписанному Калининым в день убийства Кирова, ВЦИК обязался не принимать от террористов ходатайства о помиловании, не рассматривать их, а органам НКВД вменялось в обязанность немедленно приводить приговоры в исполнение…
После погибли другие, в сентябре тридцать девятого заключили непонятный договор о дружбе с нацистами, началась Финская и прошла XVII партконференция, после которой товарищу Сталину доложили: для укомплектования новых танковых соединений не хватает 12,5 тысячи средних и тяжелых танков, 43 тысячи тракторов и 300 тысяч автомобилей; катастрофически не хватает командных кадров, а новых самолетов имеется на вооружении не более 10–20 процентов, но товарищ Сталин не поверил, что немцы ему смогут навязать войну, когда он к ней еще совсем не готов.
Что может произойти теперь, уже во время войны, после того как он, генерал Ермаков, доложит наркому, члену «пятерки», о поступивших из нейтральных стран данных? Кого обвинят в измене, на ком остановится холодный, пристальный взгляд спрятавшихся за стеклышками пенсне глаз? На ком из генералов, командующих армиями и фронтами? Подобные вопросы по поручению товарища Сталина курирует именно Лаврентий Павлович Берия. Ему и придется доказывать. Не полезешь же с этим к «самому».
Не исключено, что пока не установленная агентурная станция немцев, выходящая в эфир с позывными ФМГ, и есть ниточка, ведущая к изменнику, ниточка его связи с противником. Но тогда это означает, что предатель здесь, в Москве?!
Ермаков отхлебнул из кружки остывшего чаю и расстегнул все пуговицы на кителе – стало жарко от таких мыслей. Что могут и должны сделать он и его товарищи, чтобы немедленно выявить врага и защитить от необоснованных подозрений честных военачальников, не дать им пасть жертвой излишней подозрительности и жестокости, не позволить запятнать их имена?
Да разве только в именах дело? Нельзя дать поселиться в штабах атмосфере подозрительности и страха, всеобщего недоверия – страшно воевать, не доверяя своим командирам, а позволить вновь вспыхнуть и, подобно эпидемии чумы, прокатиться по воюющей армии волне репрессий просто смерти подобно. Военная разведка просто