Теперь он сопровождал этих «фашистских выродков» – такие формулировки быстро вошли в моду, и ими обширно пользовались еще долгое время после войны. Было с ними еще полотделения солдат срочной службы из НКВД, вот и весь конвой. Охранять было нетрудно, из баржи выбраться и совершить побег было практически невозможно.
Так они вышли в открытое море и, придя «на достаточную глубину», бросили якорь. Невозмутимый Каспий оставался равнодушным. Солнце медленно поднималось в зенит, но от воды веяло холодом. На все четыре стороны одинаковый пейзаж, если не считать едва видневшегося берега с одной стороны. Ни одной захудалой лодочки по всей глади моря-озера.
«Место и время, а также обстоятельства благоприятные», – подумал лейтенант и скомандовал открыть кингстоны на барже, в данном случае дно этой злополучной баржи. Воины сначала опешили, но потом бросились выполнять приказ, так как лейтенант, повторив его, достал из кобуры свой наган.
Вода в трюме начала прибывать, холодная вода, очень холодная, и если кто-то был уже наполовину покойник, она его привела в чувство, перед тем как отобрать навсегда возможность чувствовать.
Вода прибывала сначала медленно, поднимая со дна все нечистоты, но потом, по мере погружения баржи в воду, все быстрее и быстрее. «Да…» – невесело подумал Эмиль Шмидт. – Это конец. Боже, если ты есть, прости, что мне все не до тебя было, помоги выжить моему сыну и семье, помоги им, раз уж мне помочь не хочешь. Аминь». Вода все прибывала, уже дошла до половины. Паника была неимоверной, особенно поначалу. Все пассажиры хотя и подозревали о цели их прогулки, все же для каждого из них развязка наступила неожиданно. Те, кто не умел плавать или уже не мог, был не в состоянии, захлебнулись сразу. По мере редения узников паника поутихла, и в конце концов свелась к барахтанию в воде.
По мере наполнения трюма вода становилась чище. Эмилю пришлось попробовать ее на вкус, оказалась соленой. «Мы в море», – сделал он очередное невеселое открытие. «Хоть захлебнуться чистой водой, а не нечистотами», – промелькнула малоутешительная мысль.
Вода неумолимо прибывала, точнее сказать, опускалась крыша баржи. Вскоре вода и крыша встретились, дальше пошло всё быстро, и пучина поглотила баржу.
…дальше пошло всё быстро и пучина поглотила баржу
Художник Иван Гуцул
Эмиль набрал последний раз полные легкие воздуха. Еще какое-то время сознание не покидало его. За эти самые последние несколько мгновений он увидел видения всей своей жизни на изнанке век. За пару секунд он прожил еще раз всю свою сознательную жизнь, все 45 лет, начиная с пятилетнего