Однажды вечером я стал очевидцем, как козлёнок кругами обходил резиденцию Его Святейшества. Он шел строго посолонь (по часовой стрелке), как бывалый практик. Все мои попытки заставить его сделать круг против часовой стрелки не увенчались успехом: он четко знал, как делать обходы почитания своего учителя.
Утром после завтрака все монахи и прибывшие гости следовали к территории старого, тогда ещё не отреставрированного храма, который находился немного в стороне. Для этого нужно было выйти за ограду монастыря и совершить получасовую прогулку по кедровой роще.
Эту рощу посадили старейшие ламы дацана ещё до революции. С тех пор она превратилась в великолепное место для медитации. Осенью, когда там поспевали кедровые орешки, мы собирали их и затем с наслаждением лакомились ими.
В тени могучих кедров, на большой поляне между зданием старого храма и только что возведенным дворцом Авалокитешвары, Далай-Лама проводил ежедневные учения. Каждый день здесь собирались тысячи верующих, жаждущих хотя бы увидеть Его Святейшество.
Однажды утром, следуя на учение в гуще верующих, идущих к месту посвящения, я заметил куда-то бегущего козлёнка. У меня появилось подозрение, что, может быть, это наш безбородый. Однако, когда я попытался его догнать, он исчез.
В следующий раз я увидел его во время учений, он сидел впереди всех верующих и неотрывно смотрел на Его Святейшество. Я задался вопросом: может быть, это ещё один ученик Его Святейшества? Раз есть один, кто может гарантировать, что таких учеников не два и не три?
Этот день для меня стал самым длинным за весь период учения. Мне не давал покоя вопрос: может, это мой подопечный, миновав сторожей, вырвался на свободу и теперь шастает, где захочет? Но когда после учений я с тревогой потребовал отчёта у милиционеров, охранявших ворота, они мне ответили:
– Да как где, там, где и должен быть! – и указали на резвящегося у лужайки козленка.
У меня словно гора с плеч свалилась, хотя по бурной радости козлёнка я понял, что он опять обвёл кого-то вокруг копытца. Оставалось надеяться, что не меня.
На следующий день я лично предупредил об ответственности за сохранность козлёнка своего старого знакомого лейтенанта Наделяева и отправился на учение. Но присутствие козлёнка на учениях повторялось едва ли не изо дня в день, вплоть до завершения визита Его Святейшества. Каждый день какой-то козлёнок приходил на учение, садился впереди всех, и казалось, что для него нет ничего важней, чем слова, сказанные Далай-Ламой. И это при том, что некоторые из собравшихся засыпали, некоторые разговаривали между собой, а то и устраивали в задних рядах целое чаепитие!
Так как я не видел до этой поры таких примерных козлят, то я по-прежнему бежал вечером к себе и проверял, на месте ли наш единственный. Однако наш козленок всегда был на месте, в полном порядке и в приподнятом