– Тебе чего? – машинально спросил я.
– Ничего, шел мимо, решил зайти в гости. Ты не любишь гостей? Или у тебя сегодня не приемный день?
– Ну, заходи.
Он уверенно прошел к столу, запрыгнул на него, а с него на печь.
– Не топил сегодня. Нет дров, не приготовил, а доски жалко.
Я сел на топчан, снова зажег свечу, огонь высветил его свисающие передние лапы, умную голову, так она смотрелась – умной, и блеск глаз.
– Так ты быстро всю свою пачку свечей изведешь, – сказал кот. – Если собираешься остаться здесь надолго, загляни в чулан. Там есть керосиновая лампа и даже банка с керосином, и вообще, почаще туда заглядывай, тогда, может, и не будешь покупать все подряд, по крайней мере, не стал бы покупать китайский топор, знаешь ведь, что на морозе он разлетится.
– Я еще не решил, сколько здесь пробуду.
– Нехорошо. Вспомни: «Маленькая ложь порождает большое недоверие», – сказал Мюллер Штирлицу. Не ты ли вчера чуть – ли не вслух произнес: «Все, остаюсь здесь навсегда».
– Нет, не навсегда, пока не вернусь сам в себя. Ты знаешь обо мне все?
– Здесь все знают все. Со временем и ты научишься, если конечно захочешь.
– Как тебя зовут?
– А что приходит тебе в голову?
– Бегемот, только ты цветом не вышел.
– Люблю классику, согласен на Бегемота, а насчет цвета, смотри.
Кот на моих глазах стал чернеть, и теперь в темноте светились лишь два уголька. – А невидимым ты можешь стать?
– Зачем? Ты же знаешь, что тебя видят только те, кто хочет увидеть, для остальных ты невидимка, нет тебя. Ты почему сейчас здесь?
Я молчал, я старался не копать себя так глубоко, а Бегемот безжалостно, без размышлений надавил на больное место. И легче мне не стало, стало еще больней. Он понял, что больше разговора не будет, сказал:
– Гаси свечу, давай спать, я тоже сегодня устал.
Снова залезаю в спальник и проваливаюсь.
Я один в танке. По мне бешено молотят прямой наводкой, танк шатается, в нем стоит страшный гул, но я не сворачиваю, иду и иду вперед. Иногда получается выстрелить в ответ, но без каких – либо результатов. Меня продолжают хладнокровно, спокойно, без суеты уничтожать. Ад. Я все равно вырвусь. Прямо передо мной стоит пушка, она бьет и бьет мне в лоб, но я все еще цел и иду вперед. Они не выдерживают и разбегаются, с ходу корежу лафет и вырываюсь. Давлю на газ. Бесконечное поле до горизонта, кое-где балки, поросшие лесом, и извилистая дорога без конца. По дороге идет девочка, догоняю ее, останавливаюсь, открываю люк и прыгаю на землю. Девочка поворачивается, это Наташа. Она смеется, жует пряник, радостно кричит:
– Не догонишь!
Я хватаю ее и бросаю в небо:
– Наташа!!!
Она заливается смехом счастья и кричит:
– Еще! Еще!
Проснулся. На душе светло. Посмотрел на часы, на них шесть, до рассвета еще далеко, но все равно выпрыгнул