Вполне понятно, почему.
От любопытных глаз этот уровень «Эдема» был надежно укрыт кронами вековых деревьев, под которыми царил вечный полумрак. Спускаясь, Рената крепко держалась за перила – ступеньки были скользкими.
– Третий корпус, – идущий первым доктор остановился на площадке, подождал, пока Рената присоединится к нему, и театральным жестом отвел в сторону занавес из лиан. – Прошу.
Ренате не удалось скрыть изумления, смешанного с недоверием, так что Левенхауз сдержанно улыбнулся:
– Впечатляет, не правда ли?
Не то слово…
– Это превосходит пределы всякой секретности, – как можно спокойнее и равнодушнее заметила она, разглядывая прячущийся под куполом джунглей в полумраке третий корпус. – К чему такие меры?
Ко входу в двухэтажное здание, сильно напоминающее среднюю школу, вела расчищенная дорожка, посыпанная гравием; по обе стороны раскинулись пышные папоротники. Над головой смыкались, переплетаясь и образуя живой туннель, гибкие ветви. Звук шагов отдавался жутковатым эхом; больше тишину ничего не нарушало.
– Есть еще один способ добраться сюда, но это сложно, – доктор указал на поросший густой травой крутой склон, чуть в стороне от ступенек. – Практически невозможно.
– И сколько человек в курсе, что «Эдем» не ограничивается двумя рабочими корпусами? – Рената поднялась на крыльцо, внимательно разглядывая окрестности.
– В третьем корпусе работают шестеро человек, включая меня, – Левенхауз открыл железную дверь, зашел внутрь. – Доктор Роули, мисс Фелисити и часть сотрудников службы безопасности знают о нем, но предпочитают по возможности оставаться подальше.
В узком коридоре было светло: лампы на потолке горели мягким желтым светом. Никаких ответвлений и комнат не было – только прямой коридор длиной метров пять.
– Почему? Уровень секретности?
– И это тоже. Прошу сюда, – Левенхауз вошел в кабинет, указал Ренате на кресло. Она села, приготовившись слушать. – Рискну предположить, что вам мало что известно о Прототипе?
– Впервые об этом слышу, – раздраженно сказала Рената. – Хотя, учитывая паранойю отца, ничуть этому не удивляюсь.
– Прототип – это неизвестный ранее штамм Эбола, обнаруженный полтора года назад, – доктор поискал нужную информацию в ноутбуке, щелкнул клавишей и развернул монитор к собеседнице. – Здесь все данные, собранные за это время.
– Получается, «Эдем» был создан для изучения этого штамма?
– Изучение Эбола в общем, – поправил Левенхауз педантично. – Но да, Прототип заинтересовал нас.
– Чем же? Не вижу ничего особенного.
– У Стефано появились подозрения, что именно этот штамм может быть ключом к поразительной изменчивости вируса Эбола. В настоящее время у нас нет достаточно веских доказательств этой теории, но работа не окончена.
– Проект «Вега» был нацелен на выявление степени изменчивости Прототипа, – Рената задумчиво прищурилась, перечитывая