Слюной давясь, свихнётся на ухе.
«О, чёрт возьми!.. На свеженьком плюще -
Помёт медведя: шапкой не прикроешь…
Ты что мне тут засаду, бурый, строишь?!..
Забыл кто шкуру спас твою?!.. Вааще-е-е!..»
А из кустов за ним уже глядят
Две пуговицы чёрных глаз звериных…
А так хотелось сбить себе перину
И устремиться в сон, через закат…
Пять деревень протопал вор, а зря…
Иссякли силы, голод гложет кости,
Притуплен ум, а нерв – гудит от злости…
Как вдруг – «мираж»: избёнка у бугра.
Дверь приоткрыта, в доме тишина,
Забор прогнил, а сад зарос бурьяном…
Невероятной магией обманут,
Он в дом вошёл и… рухнул у окна.
Был долог сон. Проснувшись на диване,
Перед собой увидел он дедка…
А тот ему: «Откушай молока…
Давай, вставай, сготовилася баня…
(а баня та едва была тепла)
Силёнок нет дрова колоть… Во дожил!..»
… и понял вор, что доброта дороже,
Чем медный цвет украденного зла.
ЗНАХАРКА
Идёт-бредёт сквозь вычуры лесов
Старушка – всем известная колдунья.
Идёт-бредёт на чей-то тайный зов,
О самом главном в жизни памятуя.
В коробочке на поясе у ней
Гремят четыре камешка от зверя…
Пойдёшь за ней и десять тысяч дней,
Не чудо ли, промчатся за неделю.
Ты многое поймёшь, идя вослед
Седой старухи, знахарки от Бога…
И страха нет, и боли тоже нет.
Есть только Солнце, Небо и Дорога.
А коль дойдёшь до домика её
( и пусть стоит он на куриных ножках ) -
Не устоишь, огнём заворожён,
Чтоб не спросить её о невозможном.
А вдруг она раскроет свой секрет,
В росе под утро собранный гербарий,
И разложив,… нащупает ответ,
Да пару слов своих ещё добавит?
Затем тебя посадит у печи,
Обдаст теплом, сомнения лишая
И пред огнём оплавленной свечи,
Погонит прочь того, кто так мешает.
Да я и сам глядел в её глаза,
В доверии отдавшись без остатка,
Дивясь тому, как та могла смотать
В один клубок презренные нападки.
Затем благодарил её, достав
Из партмане хрустящих пять «бумажек»…
Но знахарка, в замок, сомкнув уста,
Взглянула так, что страшно стало даже.
Я оробел и вышел на крыльцо…
Пугливый кот глядел из-за гвоздики
На то, как я кривил своё лицо,
Невесть кому, раздаривая фиги.
А надо мной кружилась мошкара,
Всё время целясь избранно и точно.
Недаром, видно, бабушка добра
Была в ответ, согласная помочь мне?
ВО ТЬМЕ ПРИВИТЫХ СЛОВ
Когда лишь ветер мог сорвать листок,
А молния – пронзить живую душу,
Вздымался в центре острова чертог,
Что полнился монахами. Послушны
Монахи