– А разве то, что мы видим, похоже на убийство колом, или святой водой?..
В сознании Краулера всплыли жуткие картины, одна краше другой – осиновый кол, торчащий из груди живого, на первый взгляд, вампира; поток влаги, оставляющий ожоги, с регенерацией которых организм мог и не справиться.
– Нет. Вообще НИ НА ЧТО не похоже. Но технический прогресс, увы, не стоит на месте, и…
– Тем не менее, я отнюдь не шутил – Титуса осушили, – перебил Доктринус.
Альбинос с ужасом понял, что услышал чистую правду. Мысль о том, что некий Упырь или Вурдалак наделен такой властью, повергла Леонарда в шок.
Лишь увидев труп, он понял, почему Магистр отрицал причастность сородичей.
– Что за существо способно на ТАКОЕ?!.
Очкарик осклабился.
– Как ни странно, ты подобрал верное определение. Существо. Тварь, пришедшая из беспросветной тьмы тысячелетий. Убийца, какому нет равных…
Тут перед ними мелькнула какая-то юркая тень. Краулер вскрикнул и отпрянул. Сердце провалилось в желудок, а душа, если допустить ее наличие у кровососущих, ушла в пятки. Первое соображение было о убийце, вырвавшемся из плена тысячелетий исключительно ради того, чтобы предать его, Леонарда, столь же страшной смерти, как и беднягу Титуса. Нет, только не это!..
– Эй, потише, – сказал Доктринус, улыбаясь. – Все хорошо. Это просто Гастон.
– А?..
Негодующе переводя дыхание, альбинос понял, что тварь не превосходит размером крупную крысу. Смущенному Краулеру стало чрезвычайно стыдно своего испуга – вполне адекватной, впрочем, реакции. Немного успокоившись, он обратил внимание на детали. Существо, сидящее на руках у Доктринуса, было вовсе не крысой и не птицей, как Леонарду показалось вначале.
Затем он решил, что это маленькая обезьянка, игрунок или капуцин, но вновь промахнулся. Тварь не имела волосяного покрова: тонкие ручки, ножки, субтильное туловище. В хитрой заостренной мордочке проступало что-то собачье.
Создание являлось миниатюрным подобием человека. Если точнее – вампира. А еще точнее – Доктринуса. Крохотное личико неуловимо напоминало очкарика. Не чертами, а, скорее выражением, хотя и в чертах имелось отдаленное сходство. Печать порока, едва разместившись на скудной площади, темнела несмываемыми чернилами. Существо казалось ангелочком, лишенным крыльев, и обожженным смертными грехами. Эдакий бесенок системы «mobile».
– Что ЭТО? – выдохнул альбинос, смутно вспоминая, что недавно уже задавал тот же вопрос.
– Говорю ведь – Гастон, – невозмутимо ответил Доктринус, почесывая тварь за ушком, отчего та тихо урчала. – Гомункул. Он живет тут, в лаборатории.
– Гомункул? – Краулер воззрился на существо, именуемое Гастоном. – Но КАК?..
– Я его создал, – терпеливо разъяснил очкарик. – По старинным алхимическим рецептам, и с использованием – не в средневековье, чай, живем, – кое-какого hi-tech. Отличный, скажу тебе, помощник. Смышлен, проворен, неприхотлив �