Услыхавши эти крики, я думал, что неприятель хочет сделать нападение на нас. Я приказал всячески отстаивать позицию, так как знал, что эта позиция составляла ключ к возможному спасению генерала Кронье. Но, к моему удивлению, нападения не последовало. Так как никому и в голову не могло прийти, чтобы 2000 человек, которые уже наполовину взяли наши позиции, отступили, то каждый из нас ожидал кровавого нападения на следующее утро. Мы решили ни в каком случае не покидать наших мест, так как все знали, что случись, что Кронье не успеет спастись, нас всех постигнет страшное несчастие. Под влиянием этих ужасных мыслей, мы остались все на наших местах.
– Вперед! – услышали мы незадолго до рассвета.
Что же случилось?
Моментально все оцепенели и с напряженным вниманием стали вглядываться в темноту, ожидая ежеминутного нападения англичан. Мы затаили дыхание, прислушиваясь, не услышим ли где поблизости подкрадывающиеся шаги. Но ничего не происходило. Стало светать… И что же? Возможно ли это? Не обманывает ли нас наше зрение?..
Неприятель ушел!..
Мы были поражены. Радость сияла на каждом лице. Всякий говорил:
– Хоть бы теперь-то захотел генерал Кронье освободиться!
Это было утром 25 февраля.
Конечно, неприятель вскоре увидел, в чем дело. К 9 часам он подошел к нам с двумя орудиями, обходя нас большими силами справа и слева. У меня оставалось всего несколько зарядов для орудия Круппа и 30 для орудия Максим-Норденфельдта; теперь пришлось пустить в ход последние. Я послал одно орудие направо, другое налево и ненадолго помешал снова англичанам. Еще раньше приказал я артиллеристам после последнего выстрела увезти орудие в безопасное место по направлению к Петрусбургу. Увидев теперь, что они это делали, я понял, что заряды истощились.
Бюргеры, старавшиеся задержать фланги неприятеля пушечными выстрелами, не могли теперь устоять против огромной силы и тяжелых орудий англичан. Вскоре после того, как увезли наши пушки, я увидел, что и они отступают (позднее буры стали это называть: trappen).
Что оставалось делать? Меня беспрерывно осыпали снарядами, и, кроме того, ружейный огонь действовал против нас с самого утра. Все это еще мы бы выдержали. Но теперь неприятель нас обходил. Как ни горько было мне, но я должен был отдать ключ к спасению генерала Кронье в руки неприятеля. Спешно распорядился я сняться с позиций. Все тоже видели, что, останься мы еще, мы все бы погибли.
– Если мы здесь останемся, генерал, то будем заперты вместе с генералом Кронье, – говорили они.
Все благополучно ушли, за исключением фельдкорнета Спеллера, который, к моему глубокому огорчению, был взят в плен с 14 человек. Это произошло вследствие того, что мой адъютант, который должен был передать и ему мой приказ, забыл в общем смятении это сделать. Храбрый фельдкорнет Спеллер, заметив, что остался с 14 воинами один, мужественно защищался, пока не был взят. Англичане поплатились несколькими убитыми и ранеными, прежде чем взяли храбреца