Как-то раз мы с женой заехали по делу в знакомую автомастерскую. А там машина припаркована с умопомрачительным аксессуаром. На заднем бампере, пониже номерных знаков висела металлическая пара мужских яичек. У американцев есть такая фишка: когда говорят об отважном человеке, честном, сорвиголове, произносят: «У него есть орехи» или «У него есть шары», но имеется в виду мужская мошонка.
Пока я почесывал голову при виде необыкновенного аксессуара, жена достала камеру и давай снимать его для своих прикольных роликов в Ютубе… А тут из автосервиса вышел владелец автомобиля, парень лет тридцати в темно-синей форме автомеханика. Вытирая руки о тряпку, сказал, что мы стоим около его тачки, спросил, как у них принято:
– Хеллоу, чем я могу вам помочь?
А нам вовсе не надо помогать! Жена расплылась в улыбке и сделала мужику совершенно неуместный комплимент, что в переводе на русский прозвучало так:
– Нам нравятся твои яйца!
Хорошо, что я не умею краснеть!
Чего не видит слепой мул?
Когда мы ходим делать оценку ремонтных работ, жена любит пошутить с потенциальными клиентами, рассказав пару историй из нашей жизни. Это миф, что америкосы наш юмор не понимают. Все они понимают. И многие советовали моей богине написать книгу или выступать юмористкой на сцене. Ну, жена задумалась: а почему бы и нет?
Узнали у местных о том, что в нашем городе есть клуб-ресторан «Слепой Мул». Там устраивается «открытый микрофон», а по средам начинающие юмористы рассказывают свои байки и шутки на сцене заведения. Ну, пришли вечером, поели там что бог послал.
Здание не просто намекало владельцам о ремонте, а конкретно об этом вопило. Столы ресторана были старые и легкие, моя жена чуть не перевернула один, когда вставала, пушинка моя. Вообще, местечко напомнило мне притон советских времен из лихих девяностых, где можно купить наркоту и, не стесняясь, плюнуть на пол. На втором этаже собиралась молодежь. Студенты. Мы присоединились к ним, поднявшись по деревянной скрипучей лестнице, которую давно пора заменить на более надежную. Смог от сигарет не просто висел, а стоял, лежал и раздражал. Старые грязные окна были намертво закрыты. Деревянные полы, прикрытые выцветшими пыльными коврами, были украшены тут и там бычками от сигарет.
На небольшую сцену выходили «юмористы». С банкой пива дешевого разлива, которое я называю «ослиной мочой», и сигаретой они рассказывали свои анекдоты. Толпа ржала если не как табун лошадей, то как стадо мулов. Я ничего не понимал, кроме мата и слова «вагина». Двое юмористов заявили, что весь день курили марихуану, и поэтому им уже так классно, что ни в сказке сказать, ни пером описать. У меня было такое ощущение, что все присутствующие напились и обкурились, и рассмешить их было уже плевое дело.
Жена, которая тоже собиралась участвовать, передумала.