– То-то! – жена приняла движение за согласие и успокоилась. – Сами разберутся. Господь управит.
Ровно в два Самсонов с Людмилой стояли у памятника русскому самодержцу и стратегу Александру III на берегу Ангары, который сделал величие страны явным, положив начало строительству железной дороги, что соединила столицу империи с Владивостоком и Порт-Артуром, впоследствии – порт «Дальний» на Тихом океане. «Дальний», ныне, уже китайский «Далянь» даст фору любому курорту Европы по бесконечности и комфорту пляжей. Сегодня мало кто вспомнит, что именно в этом городе японцы в начале прошлого века вырезали двадцать тысяч жителей, невзирая на пол и возраст, оставив 36 человек для сожжения тел. Десять дней факел самого страшного костра в мире освещал пир нелюдей. Через четыре года японцев выбили оттуда русские войска. А как они «попируют» с человеческим «материалом» чуть позже, во Вторую Мировую, государю не суждено было увидеть.
– Вон, идут, – Самсонов заулыбался. Утренняя ноша нехотя полегчала.
Галина Андреевна была спокойной. Доля жены и хозяйки дома была ей незнакома. Разговор с Людмилой касался тем обыденных, интересных любой женщине, независимо от формы отношений с другим полом. Если же взгляды расходились, а неловкое замечание срывалось, грозя неприятностями – поведение менялось, но не до крайностей.
Самсонов с Бочкаревым двигались чуть впереди.
– Ну что, с Галкой-то у вас скоро? Я имею в виду отгулять бы хорошо, по-русски! А то мне одному «вышака» тянуть скушно! – муж Людмилы загоготал.
«Началось», – услышали они позади громкий голос подруги Виктора.
Друг поежился:
– Давай прибавим шагу.
– Я, чес говоря, даже не похмелился. – Самсонов пошел быстрее. – А… думаю, настроение река поднимет… погодка опять же… – он посмотрел на воду, – короче, решил насухую прогуляться. Чуешь, какой студеный воздух с Ангары! – и с шумом вдохнул бодрящую прохладу.
Бочкарев получил то, что ценил в нем больше всего – не продолжение «неудобного» расспроса, если ответа не следовало, а «забывчивость» и замену.
– А ты знаешь, друг мой сердешный, – продолжая смотреть на водную гладь, пробормотал спутник, – я читал в одной книге, что несколько водородных бомб, взорванных в русле Гольфстрима, изменят его течение настолько, что Европа исчезнет под ледниками в течение года. А Канада и Нью-Йорк станут Аляской. Какой-нибудь мировой террорист замыслит пакость… и все прошлое цветочками покажется.
Такой «замены» Бочкарев не ожидал и усмехнулся:
– Вот залезет же тебе что-нибудь в голову, Самсонов! Сплюнь!
Тот весело, как ни в чем не бывало, повторил:
– А ты знаешь, друг мой сердешный, какая удивительная мысль посетила меня намедни? – он заинтригованно подтолкнул соседа вперед, давая понять, что сменил тему.
– Какая?
– А что Израилю – конец! В смысле государству.
– Так все-таки принял