– Дивиденды за использование авторского права… – напомнил я ей.
– И все висит на мне, как ты понимаешь, – улыбнувшись, сказала Молли.
– Ну да…
– По правде говоря, год выдался неплохой. Наши акционеры ждут от нас только положительных результатов, поэтому всегда приятно, если мы не обманываем их ожиданий.
– А как насчет того, что обсуждали мы с тобой?
– Все в порядке, – улыбнулась она. – Я пока не говорила с родителями. Даже не знаю, стоит ли. Я не могу быть уверена даже в том, что они не заблуждаются насчет того, кем Деклан был на самом деле и как он умер. Родители вообще, кажется, вычеркнули его из своей памяти, – взглянув на меня, Молли нерешительно продолжила. – Знаешь, если ты когда-нибудь встретишься с моим папой в темном переулке, лучше беги в другую сторону. Он явно настроен против тебя.
– Ну, с самим Лейтом я как-то справлюсь, а вот относительно его телохранителей я обязательно последую твоему совету, – произнес я.
Девушка рассмеялась.
– Мне жаль, что твои родители до сих пор не желают обсуждать смерть Дека.
– Ничего страшного, – возразила Молли, – по крайней мере, теперь я знаю правду. Слишком часто в прошлом, сидя за работой, я задавалась вопросом, не пытаюсь ли я вжиться в роль, которая предназначалась моему брату. Но в последние дни я впервые за долгое время чувствую, что могу быть сама собой. Это просто замечательно, и все благодаря тебе.
– Нет, не говори так.
Я весь сжался, испытывая неловкость от этого комплимента. Если бы она только знала, насколько далеким от альтруизма было мое согласие рассказать ей все.
– Я ничего такого не совершил… Впрочем, мои поздравления, – сказал я, поднимая свой бокал. – Хорошо, что ты вернула себе саму себя.
Молли наклонилась ко мне и чокнулась.
– За выздоровление, – прибавила она, указывая на мое плечо.
– И за выздоровление.
Мы оба сделали по глотку. Я осознавал, насколько близко мы сидим друг к другу. Если я слегка подвину колено влево, то коснусь ее колена. Как она тогда себя поведет? Я не хотел пока рисковать, но эта мысль была уж слишком заманчивой. Я отклонился чуть назад, чтобы заглянуть под стол. Она сидела, закинув ногу на ногу. Колени были повернуты в мою сторону. Я снова взглянул ей в лицо.
– Иногда я подумывала о том, чтобы уйти из «Торрингтон Медиа», – глядя на воды бухты, тихо произнесла она, – не сейчас, но, быть может, когда-то…
– Это будет храбрым поступком.
– Только не храбрым, прошу тебя… Когда молодая особа, имеющая собственный трастовый фонд, бросает тепленькое местечко в семейном бизнесе, чтобы слоняться без дела и запоем смотреть все серии «Холостяка»[7], – это не храбрость.
– Шаг в неизвестность.
– Храбрым этот поступок можно назвать лишь в том случае, если у тебя нет страховки, а у меня этих страховок целых три! У меня есть акции «Торрингтон Медиа». Ко мне отошла доля Деклана в «Торрингтон