И тут появился Коля:
– Привет! Чего такая грустная?
– Голова болит.
– Сейчас вылечим! Пойдем, потанцуем?!
Он взял меня за руку, и мы пошли танцевать. Он что-то говорил, я не слушала. Потом вспомнила:
– А ты знаешь Женьку?
– Какого еще Женьку?
– Ну, из моего подъезда.
– А, Женька что ли? Конечно, знаю! Он мне вообще как брат! Я ж когда из Сергиева Посада сюда приехал, дурак дураком был, ничего не знал. Меня скины отмутузить хотели, Женька меня отбил. В ментуру сколько раз попадал – он меня вытаскивал. Я ему по гроб жизни обязан. Хочешь, познакомлю?
– Да…ну! Хотя…давай!
– Ты не замерзла?!
Коля, наконец-то разглядев меня, набросил мне на плечи свитер. Хотя там было жарко и на фоне всеобщей раздетости, я была самой одетой.
– Сейчас. Тут где-то он был.
Через секунду они стояли передо мной.
– Вот, это Женя. А это Таня.
– Типа, привет! – с издевкой произнес он.
Я сняла свитер и вернула его Коле.
Женя уставился на мою грудь.
К Коле подошла Наташка Кострова и со слезами начала упрашивать помочь ей донести Филю до дома, который уже не стоял на ногах. Она тогда с ним встречалась, хотя была влюблена в Илюху, но он встречался с ее старшей сестрой Мариной, впрочем, и не только с ней.
Коля сказал, что скоро вернется, и ушел. Мы остались с Женей вдвоем. Мне стало не по себе, мелкие мурашки забегали по телу. Я совсем не знала, что ему сказать. Когда мечтаешь, представляешь себе и так, и эдак – все красиво. А когда стоишь перед этим человеком лицом к лицу – ноги подкашиваются, голос пропадает. Женька мне нравился, но я и не думала, что он может обратить внимание на меня, за ним столько девчонок бегало.
Заиграл «It must have been love» Roxett – мой любимый медляк.
– Потанцуем?
Он крепко обхватил меня за талию. Я робко положила руки ему на плечи.
– Колян не будет против?
– Да, нет. А чего ты спрашиваешь?
– Ну, я думал, вдруг ты его девушка.
– Да, нет. Ты что!?
Мы, наверно, смотрелись смешно: он метр восемьдесят три и я метр пятьдесят девять.
– Мне, кажется, я тебя где-то видел. Откуда я тебя могу знать?
– Просто я в твоем подъезде живу.
– Да, ладно?
– А ты в музыкалку случаем не ходил?
(Я-то знаю, что ходил. Нарочно спрашиваю).
– Да, на гитару. Года три назад закончил. А что?
– Я на фортепиано туда ходила. Ты здорово играешь!
(Он играл не просто здорово, он играл потрясающе, или во всяком случае мне так казалось тогда. Он мог подобрать на слух любую песню, и у него был такой проникновенный голос, мужественный и